Старость

Всё иначе, чем зваться пыталось.
Холостым оказался «взрыватель».
Например, обнаружилась странность:
пресловутая, мать её, Старость –
ни такой уж ума показатель!
Те ж, кому больше нечем гордиться,
кажут гонор не Тем да не там,
постоянно пытаясь добиться
уважения к личным летам.

Был изрядный респект мной отмерен
в честь заслуженных лиц и персон.
Нет, не портит борозд старый мерин!
хоть не всех нас минует «Альцгеймер»,
вряд ли спутает дверь «Паркинсон».
С детских пор, я с почтеньем к сединам
в силу нравственных форм воспитанья.
Не оставлю, по многим причинам,
перезрелых – без капель вниманья!

Рано стёрши клеймо «вундеркинда»,
не поймав с интеллекта оргазма,
знай, брожу вдоль судьбы лабиринта,
по дорожкам житейского спринта,
ждя с опаской прихода маразма,
дабы сетовать: «В наше-то время
чтоб такое творили? Ни в жисть!»,
волоча нудно тяжкое бремя:
поносить чьи-то блуд и корысть,

крайне мало собой украшая
обновлённый окрестный ландшафт,
всем – и дальним и ближним мешая:
им досужий покой нарушая,
разобщая ли их брудершафт.
Вроде, с возрастом Мудрость должна бы
воплотиться в достойный коньяк,
и уняв, душу жрущие жабы,
понимать иногда молодняк! 

Но, увы, лет усталых винтажность –
не гарантия (выше смотрите)
суммы истин, делённых на важность.
Хорошо, коль очнётся отважность:
мол, терять-то чего?! Все – идите...
Старость, в принципе, та ещё «полька»,
и сплясать её надо суметь!
...Мог позволить себе Пушкин только –
на Века молодым умереть...