Эмиграция. 2

Дилогия. Часть 2.

Вот и встретились

Как рыдали походные трубы!
Как ритмично стучал барабан!
Ты тогда целовал меня в губы
И на ушко шептал - Mon charman!*
Но настала минута прощанья
Ты обнял меня, слёз не сдержав,
Мне оставив кольцо для венчанья.
Я хранила его от облав.

Драгоценности конфисковали,
Подселили каких-то жильцов,
Отобрали всё эти канальи.
Сохранилось лишь это кольцо.

А на чьих-то плечах моя шуба,
И мои туалеты на ком?
И бреду я домой в ночь из клуба,
Повязавшись пуховым платком.

Пробуждаемся от амнезии
(может это один только грим?).
Возрождается вера в России,
Герб, и стяги. Из новых лишь гимн.
Триколор над Россией витает,
Он сменил всех знамён кумачьё,
Нам двуглавый орел не мешает,
И его золотое шитьё.

Твоё имя в граните читаю
В обрамлении нежных лаванд.
Облик твой я уже забываю.
Помню только витой аксельбант,
И мундир весь заплаканный мною,
Боевые кресты на груди.
Прядка чёрных волос с сединою
До сих пор сердце мне бередит.

Я просила тебя, умоляла,
Чтоб остался со мной навсегда
Только неумолимо бежало
Время. Так пролетели года.
У надгробной плиты я рыдаю,
И от слёз вытирая лицо,
С скорбным чувством тебе возвращаю
Обручальное наше кольцо.

Подчиняясь велению долга,
Осенив себя истым крестом,
Ты покинул Россию надолго,
Собираясь вернуться потом!

Зря меня ты тогда не послушал,
Зря рискнул, quel dommage pour moi**.
И свою упокою я душу
Здесь, на Сент-Женевьев-де-Буа***.
 

* Mon charme! (мон шарм) - моя прелесть! 
** quel dommage pour moi (кель домаж пур муа) (фр.) - как мне жаль. 
*** Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа  - на нём, на отдельном участке, погребено несколько  тысяч  русских эмигрантов, скончавшихся во Франции; некоторые из них широко известны в России и в мире, что даёт основание называть всё кладбище «русским».