Ода Сычеву

       Начну с себя. Я впервые сел за руль весной 1972 года, в будничный день, в одиннадцать часов утра. Дело происходило у железнодорожной станции «Маленковская».

       – Мне надо сгонять на Пироговку, – сказал инструктор по фамилии Школьников.

       – Да я же не умею водить, – растерялся я.

       – Ничего, по дороге научишься.

       Мы поехали по улице Кибальчича, Проспекту Мира и Садовому кольцу. На протяжении всего маршрута встретили не более 50 машин...

       Через 13 лет у Радиодома по адресу Пятницкая, 25 стояло порядка десяти автомобилей, половина – служебные. Владельцев частных мы знали поименно. Вот, малиновые «Жигули» Владимира Познера. Нам было понятно: он родился во Франции и жил в США. Вот, желтые «Жигули» Дмитрия Киселева. Нам было понятно: он сын дипломата, его дядя – советский композитор. А вот, серая «Волга» последней модификации Вячеслава Сычёва. А он – кто такой? Редактор Болгарского отдела, 50-летний сирота с квартирой на улице Горького (нынешняя Тверская). Загадочная личность!

       В 1985 году я получил дачный участок в 40 километрах от Москвы. Даже не получил, а был включен в список. Одна женщина, претендовавшая в него попасть, потом не разговаривала со мной до конца жизни. Как теперь выясняется, если бы я ей уступил, ее оставшаяся жизнь сократилась бы вдвое. Судите сами, мы начали строиться лишь летом 1990 года. Всё из-за Сычева. Выясняли, откуда у него деньги.

       Сычев был назначен председателем садоводческого товарищества «Эфир» и заявил на первом общем собрании:

       – Скоро мы проведем разметку и будем распределять участки. Но я хотел бы сначала обговорить важную деталь. Мы должны внести в протокол, что мне как председателю полагается восемь соток, а остальным – по шесть.

       – Это почему? – поинтересовался бешеный полковник, муж нашей сотрудницы.

       Сычев закурил, а курил он везде, кроме кабинета главного теленачальника Сергея Георгиевича Лапина, выкуривая по пять пачек в сутки. Выдержав паузу и спокойно дымя драгоценным «Винстоном», он произнес:

       – Видите ли, молодой человек, место у нас заповедное, возле старой Екатерининской дороги. Чтобы получить его, я давал взятку из личных средств.

       Полковник проглотил «молодого человека», но спросил:

       – А откуда средства?

       – Видите ли, я много работаю.

       – Мы все много работаем, – парировал бешеный полковник, и народ явно был на его стороне.

       – Я – переводчик, у меня – дорогие переводы, – стал оправдываться Сычев, чего делать нельзя и о чем знает каждый пропагандист.

       – Переводчик – с какого? – не унимался его визави.

       – С болгарского. А что?

       – Если бы с бермудского, я бы вам поверил...

       Их полемика продолжалась почти пять лет. В итоге Сычев, получив два инфаркта, отказался от своих законных восьми соток.   

       Если бы нам не удалось провести жеребьевку в конце 89-го, не ведаю, чем бы это закончилось.

       Бешеный полковник впоследствии продал свой участок и занялся предпринимательством. Не в курсе, жив ли. А Сычев, построив себе дом в виде креста, через два года умер. О происхождении его денег я узнал случайно много лет спустя. Он держал «черную кассу» на Пятницкой, 25, в здании тогда работали около 10 тысяч человек.

29.03.2018