Насекомые

Шмели, хозяева лугов и полей, любили собирать нектар там, где для других он был недоступен. Они давно выбрали золотистые кисти льнянки: и цветов много, и нектар нетронутый. Сильной головой и лапками шмель раздвигает губы желтой собачки, забирается в цветочный зев и лакомится вволю – соперников нет. Льнянки тоже довольны: никто попусту не беспокоит, не высасывает. Цветет и ждет своих избранных покровителей. Она им – сладкий сок, а они пыльцу ворошат и помогают завязи образоваться. 

Хороша льнянка! Цветёт всё лето, стройная и высокая, сразу в глаза бросается. Не нарадуются шмели: «Надо бы осчастливить нашу кормилицу и любимицу. Вон сколько всякой мелочи летает, да все мимо ленка, никакого внимания и почтения. Значит, и нас не уважают».
И мохнатые великаны всей своей мощью накинулись на порхающий народец. Среди насекомых началась паника, поломался заведённый порядок дня, сбор взяток, свобода перелётов. Разгневанные шмели сбивали с курса, кусали и отгоняли от знакомых растений.

Первыми возмутились пчёлы: «Что мы вам сделали? Чем прогневили? Цветов видимо-невидимо, а вы разбушевались, как будто мы у вас последнюю каплю отняли». – «Цветов много, – отвечали шмели, – но почему вы облетаете прекрасную льнянку, словно она хуже всех? Мы заставим вас». Пчелы испугано загудели: «На что нам льнянка? Она спрятала свой нектар в мешочек и не желает делиться ни с кем, кроме вас. А мы любим открытые, приветливые медоносы. Вот, смотрите, рядом липа, люцерна, гречиха зацветает – так и готовы отдать нам свою сладость. Давайте помиримся и разлетимся подобру-поздорову». – «Не получится, голубушки, – упорствовали шмели. – Льняночка – особый, единственный цветок. Кто к ней прикоснётся, тот новую жизнь начнёт. Как можно ставить рядом какую-то люцерну, что на сено идёт, или гречиху – из неё кашу варят. От льнянки благодать исходит, ею грешно пренебрегать. В общем так, подружки, прекратим никчёмный спор. Будете садиться на льнянку – зачислим вас в прикосновенные и разрешим собирать нектар. Откажетесь – начнём войну».

Пчёлы призадумались. С одной стороны, грубое насилие, с другой – может быть, и вправду льнянка не чета другим, вовсе не сорняк. Шмели – мужики серьёзные, мудрые, слов на ветер не бросают. Ссориться с ними – себе дороже. И пчёлы, подавив гордость самых трудолюбивых созданий, пошли на уступку.
Каждый день, ранним утром, они присаживались на соцветия льнянки, вибрировали прозрачными крылышками, отмечались и улетали на привычную работу. Всем крылатым собратьям они загадочно сообщали: «Мы теперь прикосновенные, на нас благодать снизошла». Озадаченные мухи, осы, стрекозы, жуки поначалу пропускали мимо пчелиное жужжанье. Но поразмыслив, последовали их примеру: «Льнянка, конечно, мила и приятна, но совершенно для нас бесполезна. Прикоснуться к ней – сущий пустяк, ничего не стоит. Главное – с пчёлами сравняться, сбить спесь с этих захваленных тружениц».

И вся воздушная рать устремилась на льнянку. Облепив её светло-жёлтые метёлки, насекомые пищали и гудели: «Смотрите, мы тоже прикосновенные, в новую жизнь вступаем». Льнянка изнемогала под тяжестью летунов, плотно смыкала створки и морщилась: «Как вы мне надоели».

Одни бабочки не поддались напору шмелей и не изменили любимым цветам. Легкомысленные и ветреные, они и слышать не желали о какой-то необыкновенной льнянке и по-прежнему наслаждались душистым чабрецом, донником, клевером.