Пулькин Л.А. 

 

 

Адские муки

 

Сцена 1-я

 

 Лодовико – отец Микеланджело;

 Франческо – дядя Микеланджело, у дяди хриплый голос;

 Кассандра – жена Франческо, пышнотелая пророчица.

 

 Микеланджело растянут на скамье. Дядя держит его за руки. Тётя, подложив подушку, уселась на ноги.

 В руках отца ремень.

 

Лодовико: Сколько, отрок, тебе лет? Напомни мне.

Микеланджело: Тринадцать, папа, тринадцать.

Лодовико: Счастливый возраст. Нет, строптивец, тринадцать ударов для тебя маловато.

Микеланджело: А двенадцать много? Папа! Лучше три. Бог любит троицу. Трёх ударов достаточно.

Лодовико: Ты ещё и насмехаться надо мной будешь? Надо мной, твоим отцом, и в моём лице родом Буонаротти?! Получай!

Микеланджело: Я вразумлён, отец.

Лодовико: Почувствуй ещё!

Микеланджело: В этом вся твоя мудрость падре.

Франческо: Он не уважительно относится к нашему достойнейшему и великому роду, к своему роду. Всыпь ему хорошенько, Лодовико, пусть осознает, кто мы!

 

Лодовико лупит Микеланджело.

 

Микеланджело: Я презираю боль. Тело моё станет каменным.

Кассандра (басом, голос под стать её дородности, вещает, пророчествует): Вижу, племянничек, боль будет тебя сопровождать всю жизнь. Ох, голова на четыре стороны смотрит. Больно будет тебе, очень больно!

Микеланджело: Всё стерплю.

Лодовико: Не позволю, не позволю, слышишь, опозорить славный род Буонаротти. За триста лет, вдумайся, ни один Буонаротти не зарабатывал себе на хлеб собственными руками. Мы благородные люди, мы ростовщики!

Франческо: Можно смело сказать: банкиры.

Микеланджело: Отец, я не хочу быть банкиром.

Лодовико: Ты понимаешь, что говоришь!

Микеланджело: Хочу быть скульптором!

Франческо: Каменотёсом?

Лодовико: Позор!

Франческо: Всыпь ему, брат. От всей души, как он того заслуживает!

Кассандра: Вразуми упрямца.(Впадая в транс): Вижу, Буонаротти, маленький, румяненький, херувимчик, полмира завоюет.

Микеланджело: Тётя, тот херувимчик не из нашего рода. И не Буонаротти, а Бонопарте. Наполеон Тётя, это другая история.

Кассандра: Ишь, куда меня занесло. Лодовико, посмотри какой он наглый. Тётке перечит. Всыпь ему за учёность. Не будет от него толка.

Лодовико (лупит): Будешь человеком?

Микеланджело: Ваятелем буду!

Лодовико: Я из тебя человека сделаю.

Микеланджело: Мною Флоренция гордиться будет.

Лодовико: Не будет.

Микеланджело: Мною будет гордиться Италия!

Лодовико: Ты хочешь быть ремесленником!

Кассандра (вещает): Проживёт жизнь свою он в нищете.

Лодовико: Сын мой, кто же на старости лет кормить нас будет! Ты видишь эти слёзы? Я плачу. Я скорблю.

Франческо: Плакать ещё рано. Надо продолжить воспитание. Выбей из любимого сына дурь, пока не поздно.

Кассандра (неожиданно нежно и проникновенно): Миша, ангел мой, зачем ты все стены изрисовал. Граффити до добра не доведёт.

Микеланджело: Добрая тётя, у меня есть мечта: изобразить красивого человека.

Франческо: Ты же мечтал “ Страшный суд” изобразить.

Микеланджело: Я его на себе испытываю.

Кассандра: Меня “ Страшный суд “ не интересует. Я буду в раю за все свои труды, старания и страдания.

 

Шарканье шагов.

В комнату входит бабушка. Вся в чёрном.

Гордо и красиво держит голову.

Все быстренько разбегаются.

Микеланджело садится.

 

Лодовико (фальшиво сладким голосом): Не заносись в мечтах, Микеле. Лучше воробей в руках, чем журавль в небе. Надо жить-поживать, денежек наживать. Бабушка жизнь прожила, знает, что я дело говорю.

Бабушка, монна Алессандра: Человек рождается для того, чтобы работать, а не проматывать деньги, как твой благословенный папаша и мой муж.

Лодовико: В мальчишку вселился злой дух. Он хочет быть каменотёсом. Это всё кормилица, жена каменотёса. Ведьма! Уж лучше бы он дурью маялся!

Бабушка: Всему своё время, сын мой!

Лодовико: Порча и от его матери идет. Кровь Ручеллаи в нём говорит. Где я возьму деньги на его обучение?

Микеланджело: Папа, вам будет платить Гирландайо, если я буду у него учиться.

Лодовико: Сколько?

Микеланджело: Ты не удивлен?

Бабушка: Ростовщика трудно чем-нибудь удивить.

Микеланджело: Гирландайо считает, что я талантлив.

Франческо: Что это такое, племянничек,?

Микеланджело: Тётя, объясните дяде, что это такое?

Кассандра: Это, когда деньги сами к тебе в руки плывут, идут, летят.

Лодовико: Что ж, тогда мы…

Все вместе: Согласны!

Монах

 

Сцена 2-я

 

 Микеланджело (голос рассказчика): Чтобы придти в себя, убегал в горы. Дома испытывал я адские муки. Родные терзали меня своим жестокосердием, и нелепостью. Прислонившись к каменной глыбе, здесь, я мог любоваться чистым небом, полётом птиц, флорентийскими куполами и крышами.

 Услышав рядом чьи-то шаги, я хотел спрятаться.

Монах: Кто здесь?

Микеланджело (рассказывает): Я промолчал. Спрятался за валун.

Монах: Осторожно, там обрыв.

Микеланджело: Из под ног с грохотом вниз покатился камень, едва успел ухватиться руками за колючий куст. Поневоле, заорал от боли, но держался из последних сил.

Монах(падает на колени, протягивает мальчику руку): Держись, не бойся. Сейчас вытащу тебя.

Микеланджело: Я сам.

Монах: Сам и с божьей помощью.

 

За кисть руки вытягивает Микеланджело на тропинку.

 

Монах: Как тебя угораздило?

Микеланджело: Хотел остаться один. Испугался.

Монах: Я не мог тебя напугать, сын мой. Я молюсь здесь по воскресеньям.

Микеланджело: Лучше бы вы молились в храме и не мешали бы мне.

Монах: Я тебя спас, а ты меня упрекаешь.

Микеланджело: Ничего не случилось бы, если бы вы молились там, где нужно.

Монах: В горах я ближе к небу. Зачем ты сюда пришёл? Чтобы броситься вниз со скалы?

Микеланджело: Только этого мне и не хватало. Я хочу прожить долгую жизнь.

Монах: Буду молиться за тебя.

Микеланджело: Только не называйте меня сыном своим. У меня уже есть папаша.

Монах: Чем больше, тем лучше. Так, как тебя зовут, отрок?

Микеланджело: Микеланджело.

Монах: Меня – фра Бернардино. Хочешь, я скажу, как ты здесь оказался?

Микеланджело: С трёх раз?

Монах: По твоему расстроенному лицу, вижу, что тебя обидели твои же родные. Именно они могут принести нам самую большую боль.

Микеланджело: Они обещали мне адские муки за непослушание.

Монах (в размышлении): Вот почему это случилось. Я прихожу сюда молиться, потому что мне воображается, что камни хранят в себе живые души.

Микеланджело: Я тоже так чувствую.

Монах: Когда наступают сумерки, они оживают и ночью разговаривают со звёздами.

Микеланджело: Фра Бернардино, самый лучшій подарок для меня сделал Тополлино.

Монах: Каментёс. Его дом у подножия горы.

Микеланджело: Он муж моей кормилицы. Он подарил мне резец и молоток.

Монах: Так ты любишь камень?

Микеланджело: Что в этом особенного?

Монах: Нет. Ничего особенного. Главное, что ты любишь. Работа с камнем – тяжёлая работа. Освободить душу из камня – трудная работа. Как у тебя полчается?

Микеланджело: Мне нравится. (гладит рукой камень) У каждого камня свой характер, своё тепло. Вот этот камень похож…

Монах: Что ж ты замолчал? Говори . Хорошо, я скажу за тебя. Этот камень похож на женщину.

Микеланджело: А этот?

Монах: На мальчишку, который собирается дать сдачи.

Микеланджело (смеётся): А кто сильнее: камень или резчик?

Монах: Конечно, камень. Резчик должен подчиниться камню.

Микеланджело: Откуда вы это можете знать?

Монах: Мой друг, так почти в любом деле. Знаешь, что нужно делать, чтобы всё успешно получалось?

Микеланджело: Давать деньги в рост?

Монах (внимательно смотрит на Микеланджело): Что ж, Микеланджело, ты не лишён иронии, хорошо, это показывает силу духа.

Микеланджело: Так в чём фортуна, фра Бернандино?

Монах: Не считай себя во всём господином. Успех отталкивает от себя ругань и грубость. Рбота отталкивает от себя нетерпение и ненависть . красота прячется, когда сталкивается с вульгарностью и жестокостью.

Микеланджело: Зачем вы мне это говорите?

Монах: Судьба человека на его лице написанна. Не давай волю воображению, чтобы всё благополучно было.

Микеланджело: Без воображения невозможно искусство.

Монах: Не давай волю ложному воображению. В тебе живут жар и лёд. Уравновесь в себе эти стихии.

Микеланджело: Смотрите, как красив наш город.

Монах: Флоренция ‑ Каменный цветок.

 

Ученик и Учитель, или яйца курицу не учат

 

Сцена 3-я

 

  Микеланджело растирает краски.

На столе у Гирландайо множество листов, карандашные наброски фигуры Христа.

 

Микеланджело: Краска растирается за полчаса, а я уже полтора часа работаю. Она давно уже готова.

Гирландайо: Нет, ещё полчаса. Ещё полчаса ты должен тщательно её растирать. Краски, которыми я пишу, нужно растирать два часа. Запомни это. Она впитывается легко в штукатурку, цвет начинает играть и передаёт все оттенки задуманного.

Микеланджело: Можно взглянуть, что у вас получается?

Гирландайо: Не получается, Микеланджело, сегодня у меня не получается фигура Христа. Подойди, посмотри.

 

  Гирландайо пытается вдохновенно работать.Микеланджело внимательно рассматривает рисунки. Перекладывает их.

  В задумчивости отходит к своему рабочему месту. Продолжает свою работу

 

Гирландайо: Что скажешь, ученик?

Микеланджело: Христос у вас такой нежный, плакать хочется.

Гирландайо: Да, я ещё не добился своей цели. Прихожане должны рыдать, а не плакать. Они будут смотреть на моего Христа и говорить: О, Гирландайо! Великий художник!

Микеланджело: А что они скажут о фигуре Христа?

Гирландайо: Они скажут: божественный, изящный, утончённый Гирландайо!

Микеланджело: Христос был плотником. Не столяром, а плотником. Он был крепок физически. Силён. Возможно, сложен атлетически.

Гирландайо: Друг мой, откуда у тебя эти мысли и зачем?

Микеланджело: Добрый монах объяснил. Дух Христа был крепче его тела.

Гирландайо: Я спрашиваю: зачем? Зачем заказчикам твой грубый плотник. Люди ищут красоту и грацию в нашем грубом мире.

Микеланджело: Красота и красивость ‑ разные вещи.

Гирландайо: И этому тебя научил монах? Так иди в монастырь, Микеланджело.

Микеланджело: Слабый не свершит Страшный суд. Он должен быть могущественным. Мой брат ушёл в монастырь, а мой монастырь ‑ искусство.

Гирландайо: Научись растирать краску. Научись готовить стену под роспись. Умей изготовить кисть. Затем ты освоишь искусство смешивать краски. Полюби жизнь и для начала пей Кьянти.

Микеланджело: Учитель я не люблю вино.

Гирландайо (на минуту замирает, недоумённо смотрит на Микеланджело): Надо же, он не понимает таких простых вещей!

 В чём же ты будешь черпать своё вдохновение? Я так понимаю, счастье заключается в следующих вещах: немногословная, очаровательная натурщица, слава, слава, популярность и деньги. Можно и в обратном порядке.

Микеланджело: Вы сами не обращаете внимания на деньги.

Гирландайо: На них обращает внимание моя семья. Творчество само по себе сладостно. Если я сейчас не найду фигуру Христа, руки опустятся, а я не люблю это состояние. Не хочу. Мои силы черпают вдохновение в том, что прикасается к великому.

Микеланджело: Вот видите, вы сами сказали… к великому. А великое нужно соответственно изображать… величаво.

Гирландайо: До чего же у тебя отвратительный характер, Микеланджело. Такой маленький, а уже сварливый невмоготу. Представляю, что с тобой будет, когда ты станешь стариком. Бери лист, рисуй, как тебе представляется фигура Христа.

 

Микеланджело берёт лист, рисует считая:

 

Микеланджело: Раз-два-три-четыре, вот так, раз-два-три-четыре, вот так.

Гирландайо (вместе с ним): Раз-два-три-четыре, что это за ритм такой?

Микеланджело: Дядя Тополино учил: надо так считать и удалять всё лишнее.

Гирландайо: Подожди, а почему у тебя фигуры без одежды?

Микеланджело: Одежду я потом изображу. Главное, чтобы не было ничего лишнего. Главное – мысль.

Гирландайо: В молодости я тоже раздевал глазами хорошеньких девушек, но ты, судя по всему, раздеваешь всех людей.

Микеланджело: Тело девушки красиво, бесспорно, но тело человека в старости – это завершённая мысль, готовая к посеву. В каждой складке, морщинах и шрамах плоды размышлений и чувств.

Гирландайо (С возмущением): Кто кого учит? Я тебя или ты меня?

Микеланджело: Фра Бернандино сказал мне, что это взаимный процесс.

Гирландайо: Я устал (машет руками). Пойду спать. Дерзай, юноша, терзай бумагу Не слишком ли у тебя на рисунке мускулистый живот. Ноги жилистые, узловатые. Колени, как в доспехах. Где ты видел у Христа такие могучие плечи? Это Геракл, а не Христос. Ладно, работай, работай, Микеланджело.

Микеланджело: Спокойной ночи учитель.

Гирландайо: Мерзкий мальчишка! Мне порою хочется придушить тебя.

Микеланджело: Учитель, я пожелал вам спокойного отдыха.

Гирландайо: Ничего, ничего. Сам виноват. Разрешаю ученикам поступать и говорить свободно. Как же иначе развить талант?

Микеланджело: Учитель всегда останется учителем. Первый всегда первый.

Гирландайо: Знаешь, в чём наше предназначение Микеланджело?

Микеланджело: Хочу узнать.

Гирландайо: Совершенствовать то, что нам оставил Господь.

 

Медицийские сады

 

Сцена 4-я

 

 Голос рассказчика:

Микеланджело: Я попал в рай. Рай на земле в мои юные годы – это сады Медичи. Я был счастлив. Здесь, у старика Бертольда я учусь, я буду скульптором. Живопись – это украшательство, одежда, а скульптура – обнажённое тело, ничего лишнего. Суть. Сады в лунном сиянии оживали и передо мной в своей чувственности являлись античные боги и герои.

 Я жил в предчувствии красоты и любви. Во мне просыпались изящество и сила.

 

Звук лютни.

  Молодой Микеланджело танцует

при свете луны.

  В дымке оживают фигуры.

 

Микеланджело (останавливается в задумчивости, но продолжает размахивать руками, пытается сочинять стихи):

Ты всё знаешь.

Ты знаешь всё мой господин.

(пугается)

У меня получается.

 

Направляется к мрамору, работает.

 

Микеланджело: Ты знаешь всё мой господин. Ты знаешь.

Голос Контесины: Какой страдой душа полна.

Микеланджело: И как вблизи тебя она вольна.

Контесина: Так отчего же встречи избегаешь?

Микеланджело: Я не избегаю. Когда она в сады входит с отцом, перед глазами появляется фиолетовое сияние и мир искрится.

 

На сцену выходит Котесина.

 

Контесина: С ним что-то происходит, когда я прихожу в сады. И со мной тоже. Я смотрю в его сторону, глупый Торриджани что-то рассказывает, я смеюсь, Микеланджело то бледнеет, то краснеет.

Микеланджело: Я не могу поднять глаз. Долблю мрамор, как очумелый, только искры летят. Сил и злости во мне становится всё больше и больше.

Контесина: Меня тянет к нему.

Микеланджело: Коль впрямь надеждой сердце одаряешь

И радость скорая мне суждена

Контесина: Пусть рухнет отчуждённости стена

Безвестностью вдвойне меня терзаешь.

Микеланджело: Боюсь заговорить потому что, обязательно скажу глупость.

 Разве непонятно, что я её люблю? Рухнет стена. Господи, нельзя, нельзя о ней думать, нельзя мечтать даже. Размышления топчут мою любовь, растаптывают надежду. У меня сердце бьётся так, что луна начинает дрожать в небе.

Контесина: Бесценный друг и повелитель мой

Люблю в тебе готовность всем делиться.

И в сердце искру Божию огня.

Микеланджело: Духовной я пленяюсь красотой.

Толпе бы надо заново родиться

Чтоб по достоинству понять меня.

Контесина: Я не должна здесь ночью появляться, но не могу.

Микеланджело: Какая благость, здесь она

В сияньи голубом пылает сад, но я не смел, не смею. Дочь она Медичи. Кто я? Микеланджело. Бедняк.

Контесина Микеланджело, ты ночь тревожишь.

Микеланджело: А ты мне душу, Контесина.

Контесина: Чем?

Микеланджело: Прости меня, считаю, роскошь растлевает.

Контесина: Я понимаю, служить искусству должен ты.

Искусству отдаёшь себя ты без остатка.

Микеланджело: Да, я должен. Я отдаю себя труду и красоте.

Хотелось бы отдать себя тебе.

Контесина и Микеланджело (одновременно):

 Он полон, она полна, любви и страсти.

 Он наполняет, она наполняет меня силой.

 Я чувствую мир как пламя.

 Я люблю, люблю его, люблю её.

 

Сонет Микеланджело, перевод А. Махова

 

Посвящение

 

Сцена 5-я

 

Входят ученики мастера Бертольдо: Торриджани, Сансовино, Рустичи, Баччио, Микеланджело.

Приятели похлопывают Микеланджело по плечу.

 

Торриджани: Силён! А на первый взгляд и не подумаешь.

Рустичи: Ты единственный из нас кто так любит мрамор.

Микеланджело: Для меня мрамор – душа мироздания. Благородная красота. Ничего лишнего.

Сансовино: Нет, мрамор это всего лишь одна из сущностей матушки-земли.

Баччио: Для мужчины сущностью является женщина. Нет ничего сладостней в мире, чем держать её тело в руках.

Торриджани: Откуда ему знать. Я открою ему силу оружия и сладость власти над женщиной.

Рустиччи: Он будет властвовать над мрамором. Каждый человек должен иметь то, где он будет императором, Властителем.

Баччио: Когда Лоренцо увидел…

Сансовино: Обязательно прибавляй ‑ Великолепный.

Баччио: Когда Лоренцо Великолепный увидел твоего фавна, Микеланджело, что он спросил?

Микеланджело: Он спросил, откуда в искусстве появляется новое?

Баччио: И ты ответил?...

Микеланджело: Что новое, как в жизни, так и в искусстве появляется из души.

Рустичи: Да, Микеланджело, чтобы стать своим среди нас, ты должен пройти посвящение и ответить откровенно на сокровенные вопросы, которые, мы тебе будем задавать.

Баччио: Нет, нет. Не мы будем задавать вопросы, а Синендрон.

Торриджани: И запомни: тот, кто не проходит посвящение, получает шрам на всю жизнь. Клеймо. Непригодность к службе.

Баччио: Ты готов к этому?

Микеланджело: Я готов пройти любые испытания, чтобы принадлежать любимому делу.

Рустичи: Ты преодолел множество препятствий. Бертольдо никогда не хвалил и ничего не обещал. Тебе никаких не платил денег, но ты оказался крепок в кости, а теперь наступил момент, когда ты должен до самого дна понять самого себя и свою судьбу.

Микеланджело: Как это?

Сансовино: Для этого существует ритуал.

Микеланджело: ( в волнении): Я готов.

Сансовино (обращается к Рустичи): Уведи его и соответственно подготовь.

 

Рустичи берёт Микеланджело под руку, они удаляются, Рустичи внушает Микеланджело

 

Рустичи: Ты должен быть крайне сосредоточен и серьёзен, иначе погубишь себя и посвящение. Будь внимателен, для начала…

 

Удаляются.

 

  Торриджани, Сансовино, Баччио потирают руки, улыбаются в предвкушении предстоящего действия.Идут соответствующие приготовления:

  Торриджани берёт бутафорский меч, зажигаются свечи, Сансовино и Баччио накручивают из материи чалму, одевают плащи. Принимают торжественный вид и позы.

 

Торриджани (трижды стучит посохом): Войдите!

 

Рустичи вводит Микеланджело. У Микеланджело завязаны глаза.

 

Сансовино (грозным голосом судьи): Назови своё имя и мы откроем тебе глаза.

Микеланджело: Микеланджело Ди Лодовико Ди Лионардо Ди Буонароти Симони.

Баччио: Снимите повязку.

 

Рустичи снимает повязку.

 Микеланджело не знает, то ли смеяться, то ли всерьез воспринимать увиденное.

Сдерживает себя.

 

Торриджани (в ярости, агрессивно): Ты сможешь приблизиться к нам, отвечая правильно на вопросы,

Баччио: Загляни внутрь себя и ответь, отрок: является ли женщина тайной мира сего?

Микеланджело (задумывается): Нет в женщине тайны. Тайна в мужчине.

Сансовино: В чём эта тайна?

Микеланджело: В силе Духа.

Баччио: Сделай шаг вперёд.

 

Микеланджело делает шаг вперёд.

 

Баччио: Наше солнце и прекрасные женщины Флоренции призывают к радости и наслаждению, к роскоши. Скажи нам своё желание и оно исполнится.

Микеланджело: Ничего лишнего.

Торриджани: Что ты сказал? Повтори!

Микеланджело: Ничего лишнего.

Сансовино (кивает головой): Он мудр.

Баччио: Он мудрейший из мудрейших.

Сансовино: Он достоин.

Баччио: Сделай шаг на встречу благостной судьбе.

Сансовино: Достоин.

 

Микеланджело делает шаг вперёд.

 

Сансовино: Ответь нам на последний вопрос. Насколько художник выше простого человека?

Микеланджело: Художник является связующим звеном между Богом и человеком. Он не выше простолюдина. Он может быть ничтожнее ничтожного, когда превращает себя в кумира толпы.

Баччио: Что является благом?

Микеланджело: Благом может быть только работа.

Баччио: Ты ищешь любовь?

Микеланджело: Пусть любовь ищет меня.

Торриджани (стучит посохом) Это гордыня. Женщины принадлежат завоевателю, воину. Ещё один неверный ответ и я проломлю тебе голову! Лучше молчи!

Сансовино: Тебе страшно?

Микеланджело: Не знаю.

Баччио: Достоин!

Сансовино: Достоин.

Баччио: Теперь начинается главное.

Сансовино: Восседай рядом с нами и возглашай истину.

 

Микеланджело садится. Судьи привстают. Микеланджело проваливаются в пустое пространство между судьями. Покрывало было натянуто так, что создавалось ощущение цельной скамьи. Все смеются,

  Микеланджело молчит.

 

Вбегает паж Лоренцо Великолепного:

 

Паж: Микеланджело, тебя призывает Лоренцо Великолепный. Поспеши за мной.

 

У Платоников

 

Сцена 6-ая

 

 Пулькин, наш современник, окружён книгами.

Как из мечты появляются тени Лоренцо Великолепного; Кристофоро Ландино, 66 лет – 1-й мудрец; Марсилио Фичино, оттопырена нижняя губа – 2-й мудрец; Анджелло Полициано, некрасив, но обаятелен – 3-й мудрец; Пико делла Мирандола, красив, гармоничен – 4-й мудрец; Микеланджело.

 

Лоренцо Великолепный: Друзья, позвольте представить (вельможный жест), представить вам путешественника и литератора из неведомой нам страны, из… трудно выговорить.

Пулькин: Из Беларуси.

Лоренцо Великолепный: Из Белла Русси.

 

Пулькин встаёт, раскланивается.

 

2-й мудрец: Позвольте, и где же находится ваша страна?

Пулькин: Рядом с Московией. Между Московией и Полонией. Между Московией и Речью Посполитой. Республика Беларусь – молодое государство, исторически недавно образовавшееся, хотя, конечно, у нас глубокие корни. Нам предстоит многому научиться.

3-й мудрец: И для этого вы прибыли во Флоренцию?

Пулькин: Именно так. Слава о вашей Академии пронзает времена и пространства. Ваш девиз универсален. Позвольте, я процитирую. “Самым законным основанием для действия является высокая идея и знание”. Конец цитаты.

1-й мудрец: Да это так. Хотелось бы знать, что представляет собой ваша республика в сравнении с Флоренцией.

Пулькин: И у вас и у нас мудрые руководители. Но во Флоренции я был несколько раз ограблен, дважды избит и чуть не отравлен. Я знал что эпоха Возрождения не подарок и убедился в этом на себе. Правопорядок у нас покрепче. Сравнивать и говорить об уровне жизни ‑ не корректно. Требуется тщательный анализ. Наш народ артистичен, но скромен. В последнее время мы громко и красиво заявляем о себе. Наша надежда – наши дети. Попса замучила.

3-й мудрец: Попса?

Пулькин: Уличные певцы. Поют для себя, а нам бы хотелось, чтобы для нас.

Лоренцо Великолепный: Не платите им.

Пулькин: Так не мы им платим, а с наших налогов. Оправдывается всё это тем, что народу нужно дешёвое зрелище, а значит, некачественное. Есть у нас истинные таланты. Вопрос в том как их миру подать.

1-й мудрец: Вводите их в свой круг, в круг мудрых мужей. Надо, чтобы они с юных лет впитывали высокие идеи, как у нас, например, Микеланджело. Смотрите, как он внимает нашей беседе.

Лоренцо Великолепный: Должна быть одна команда: политики, учёные, артисты, художники, купцы.

3-й мудрец: И священники.

2-й мудрец: Ваши женщины красивы?

Пулькин: О да! Наши женщины красивы. Модно одеваются, преуспевают во многих областях, веселы, раскованны, образованны. Только не понимаю одного…

4-й мудрец: Что именно?

Пулькин: Не понимаю одного, почему наши мужики таким образованным, красивым, раскрепощённым женщинам предпочитают бутылку пива?

3-й мудрец: У нас такой проблемы нет. Для смягчения нравов, надо чтобы все почувствовали себя людьми, поэтому в центр нашей идеи мы ставим Гумманизм.

4-й мудрец: Мы считаем, что вера и знания должны взаимодополнять друг друга. Нельзя отвергать могущество знания во имя церкви.

2-й мудрец: Именно поэтому в центре должен быть поставлен человек. Человек ‑ мера всех вещей.

1-й мудрец: Человек не должен жить и умирать как животное. Церковь наша сегодня заботится больше о своём чреве, чем о спасении души. А что ваши священники?

Пулькин: У нас идёт процесс возрождения церкви. Мир да лад, да Божья благодать.

1-й мудрец: Мы возвращаем обществу искусство, науку, литературу.

Лоренцо Великолепный: Возвращаем право мыслить и ощущать себя личностью.

1-й мудрец: Человек не должен быть опутан догмами, как раб.

Пулькин: Античность + Христианство = Ренессанс.

3-й мудрец: у нас должны быть священники, которые очистят церковь от скверны.

4-й мудрец: Я рекомендую Савонаролу.

Пулькин: Вы предполагаете, что он будет вашим союзником?

Лоренцо Великолепный: Пусть будет он.

Пулькин: Откуда возьмёте силы, очищающие церковь? Посредством какой силы?

2-й мудрец: Очень важный вопрос. Актуальный.

Лоренцо Великолепный: Предугадать невозможно

 

Академики согласно кивают головой.

 

 

Сломанный нос

 

Сцена 7-ая

 

Торриджани и Микеланджело в весёлом квартале.

 

Торриджани: Идём-идём. Я сделаю тебе праздник. Плачу я.(Тянет за собой).

Микеланджело: Мне пора возвращаться.

Торриджани: Знаешь ли ты, что в прошлом году я получил три премии за рисунок?

Микеланджело: Ещё многому предстоит мне научиться.

Торриджани: В том и дело, друг, после того как я у девочек побываю, всё само собой получается.

Микеланджело: Зачем?

Торриджани: Легче жить будет. Сегодня ты станешь мужчиной. Что молчишь?

Микеланджело: Мне сказать нечего.

Торриджани: Будь проще и люди потянутся к тебе. Ты что, с такой серьёзной миной родился? (ржёт) Сегодня у тебя будет другая физиономия. Я посмотрю на неё. Во, видишь, вон ту толстушечку? Хочешь?

Микеланджело: Я хочу вернуться в сады.

Торриджани: Подожди, подожди, сейчас поймаешь кайф. Смотри.

 

Торриджани (наклоняется, смотрит в щель): Во дают! Вот это кобылка! Смотри.

Микеланджело: Не буду.

Торриджани: Во ненасытная. В прошлый раз мне попалась такая. Я не хотел, а она по новому заводит.

Мамочка: Мальчики желают отдохнуть?

Торриджани: Ещё как желают отдохнуть.

Мамочка: Торриджани, бычок, ты это?

Мамочка: Я, мамочка, а кто же ещё?

Мамочка: Ты сегодня не один?

Торриджани: Надо просветить этого мальчика. У него кровь давно кипит. Так кипит, что камень крошится.

Микеланджело: Давай отойдём в сторону.

Торриджани: Стесняется. Мы сейчас.

Микеланджело: Выведи меня отсюда.

Торриджани: В чём дело, друг?

Микеланджело: Я ухожу.

Торриджани: Ты чё, в своём уме? Кто ж от этого отказывается. Все так живут. Между прочим, твой Лоренцо… Великолепный, ещё как резвится. Вот откуда у него подагра. Здесь о его подвигах, знаешь, что рассказывают? Ого-го-го! Мне б его власть.

 

Мимо проходит одна из проституток. Торриджани хватает её. (Гогочет).

 

Торриджани: Романьила, хочешь я тебя изображу?

Романьила: Мне это зачем? Пусти.

Торриджани: Родинку твою хочу запечатлеть.

Романьила: Сам дурак.

Торриджани: Тогда он запечатлит.

 

Микеланджело разворачивается. Уходит. Торриджани догоняет его.

 

Торриджани: Ты что, совсем меня не уважаешь? Раньше мы были друзьями. Раньше ты мне в рот смотрел, а теперь загордился? А мы тебе уже не друзья. С нами не надо якшаться.

Микеланджело: Мне надо идти.

Торриджани: А мне не надо? Ты выше кого себя ставишь?

Мамочка: Мальчики, девочку брать будете?

Торриджани: Пошла ты, старая сука! Потом поговорим. Ты посмотри мальчик на себя, что собой представляешь? Девки на тебя не посмотрят.

Микеланджело: Достаточно того, что они смотрят на тебя.

Торриджани: Ты меня оскорбляешь, сукин сын? (набрасывается на Микеланджело): Получи гадёныш! Скотина! Он лучше меня. Получи! Любимчик. На! Сука! Получи!

 

 

Микеланджело и Савонарола

 

Сцена 8-ая

 

Лионардо, брат Микеленджело и Микеланджело.

 

Лионардо: Я рассказал о тебе Савонароле.

Микеленджело: Что рассказал?

Лионардо: Рассказал, что Медицийские сады, в которых ты пребываешь. Содом и Гомора, но ты можешь спастись.

Микеленджело: Спастись? Что ты имеешь ввиду?

Лионардо: Пожертвуй скульптуру Господу.

Микеленджело: Об этом со мной хочет поговорить Савонарола?

Лионардо: Люди убедились в его правоте. Смотри.

 

Подводит Микеланджело к стрельчатому окну.

 

Лионардо: Художники готовят костёр. Это первый костёр. Он вышел навстречу жаждущим истины. Он говорит.

Голос Савонаролы: Их интересует плоть. Греховная, похотливая плоть. Не изображение чистейшего Христа, а голые девки.

Микеленджело: Это его голос?

Лионардо: Да, это Савонарола.

Савонарола: Вы лжёте, когда говорите об искусстве. Ты вожделеешь, купаешься во грехе и смраде. Это так?

Толпа: Да! Да! Так это! Каемся.

Савонарола: Искусство ‑ дар божий? Искусство ‑ дар ада. Искушение.

Порнографические картины, порнографические гуляния, порнографические празднества. Вы пойманы в сеть дьявола. Ваши души не будут знать покоя. Тело пребывает в блевотине. Эта мерзость не имеет ничего общего с Его дарами. Здесь, во Флоренции, нет ничего, что служит Богу. Чёрные воды, смоют грешный город, истинно говорю вам. Всё что служит роскоши, достойно костра. Человек создан для того, чтобы служить Господу. Сожжём суетное!

 

Рёв толпы.

 

Лионардо: Сейчас он прибудет сюда.

 

 Дверь открывается. Лионардо падает на колени. Савонарола подходит к нише окна и оттуда продолжает свою речь.

 

Савонарола: Непрестанно молитесь. Всё, что видите вокруг ‑ это ваша молитва. Вы забыли его, вот откуда, кража, кощунство, зависть. Хватит жить иллюзиями! Забудьте искусства, забудьте иллюзии. Вернитесь к Нему, дети мои. Боттичелли, бросай свою мазню в костёр.

Снизу голос Боттичелли: Повинуюсь, отец мой.

Савонарола: Скажи, кого ты изображал. Покайся!

Голос Боттичелли: Я изображал развратных девок.

Савонарола: Ты возвращаешься к Господу! Алиллуя! Вы рождены для вечной жизни. Бросайте в очистительный огонь искушения, золото, украшения, картины, наряды. (резко поворачивается к Микеланджело).

Савонарола: Ты готов пожертвовать камнем? Что молчишь? Гордыня обуяла. Брат твой на пути спасения, и молится за тебя.

Микеленджело: Я его не просил.

Савонарола: Ты ‑ каменотёс. Высекаешь всякую дьявольщину: Венер, Диан, фавнов. Что ты ответишь на страшном суде? Суда не избежать никому!

 

Микеланджело молчит. Савонарола скрестил руки.

 

Микеленджело: Я хочу создать то, что радовало бы людей, возвышало их дух.

Лионардо: Ты выполняешь то, что требует заказчик. Их требования низменны. Не верь тем, кто льстит тебе. Они лгут, говоря, что твоё искусство возвышенно. Глянь сюда, горит очистительный огонь. Флоренция бросает в него разврат, возвышенный искусством. Смотри, здесь твои друзья и те, кого ты никогда не узнаешь. Они едины. Будь с нами.

Савонарола: Здесь огонь, здесь крест, здесь нет сатанинских искушений, здесь нет лавров, здесь есть отречение от грехов. У тебя будут розы и алмазы рая. Тебя ожидает мир, который ты не увидишь ни в одном дворце. С нами ты найдёшь сладость, какой не найдёшь нигде. Уверуй. Отринь размышления. Умствования отринь. Сын мой, ты будешь свободен во имя милосердия Его.

 

Савонарола крестообразно открыл объятия.

 

Савонарола: Ты же понимаешь, что Господь глаголет моими устами. Подойди ко мне.

 

Микеланджело стоит на месте.

 

Лионардо: Брат, может произойти ужасное.

Савонарола: Произошло (опускает руки). Во мраке проживёшь. Постыдна и мерзка жизнь твоя. Из бездны пришёл и в бездну уйдёшь. Твои истуканы окружат тебя и ни в чём не насытишься.

Микеланджело. Аминь.

 

В покойницкой

 

Сцена 9-ая

 

Микеланджело возится с ключами, открывая дверь в покойницкой.

 

Микеланджело: Мне надо знать, что находится внутри человека. Что придаёт форму наружному. Иначе, как я смогу изобразить Геракла?

 

Открывает дверь.

 

Микеланджело: Отвратительный запах. Омерзительный. Это всё, что остаётся после смерти человека.

 

Зажигает свечу.

 

Микеланджело: Если здесь обнаружат, то за надругательство над мёртвым телом меня ждёт тяжкая кара. Нет, мне надо изучить механику тела. Меня повесят в проёме окна на третьем этаже дворца, если обнаружат здесь. Я должен находиться здесь до трёх часов ночи. Затем незаметно выскользнуть из монастыря и вернуться в город.

 

Входит в дверь. Через некоторое время выбегает.

 

Микеланджело: Мерзкий запах. Господи, дай силы изучить творение твоё.

 

Открывает дверь, входит. Через некоторое время выбегает.

 

Микеланджело: Размотал саван. Руки трясутся. Такое ощущение будто кто-то наблюдает за мной.

 

Всматривается в зрительный зал.

 

Микеланджело: Да нет, мне это мерещится. Надо взять себя в руки.

 

Входит в дверь. Выбегает.

 

Микеланджело: Сделал первый надрез от грудины к паху. Нужно острее затачивать нож. Кишки похожи на длинную серую змею. Змея свернулась во множество колец. Чрево наше ‑ змей-икуситель.

 Меня тошнит. Сейчас… Нельзя. Сейчас нельзя.

 

Входит в дверь.

 

Его голос за дверью: Нельзя. Силы покидают меня.

 

Слышен усиливающийся стук сердца.

 Хруст поломанных костей. Выходит.

 

Микеланджело: Рёбра подобны древу. Воздух находится в лёгких, дыхание воздействует на форму тела.

 Сердце похоже на яблоко. Символично. (размышляет) Яблоко познания. Сердце добра и зла. Яблоки Гесперид.

 

Входит.

 

Микеланджело: В сердце ничего нет. Чем мы его наполняем.

 

Выходит.

 

Микеланджело: Кал в кишках… Буду вегетарианцем. В печени-зеленоватая жидкость. К запахам привыкаешь. Обоняние начинает работать по другому. Даже запах ядовитых цветов можно учуять.

 Главное ‑ мозг. Вскрыл череп, достал, держал его в руках. Он текучий, скользкий. Чуть не шлёпнулся на пол. Эта странная непонятная масса породила всё лучшее и всё худшее, что есть на земле.

 Мозг режется мягко. Внутри мозга нет никакой субстанции, которая бы определяла сущность и своеобразие каждого человека.

 Человек устроен странно. Немыслимо. Абсурдно. Человеческое тело подобно Вселенной, Бесконечности. В человеческом теле сконцентрировано всё. Жизнь ‑ правильное устройство тела. Сила.

 Теперь надо опять в саван замотать мертвеца. Господи, дай мне силы правильно понять твой замысел.

 

Закрывает дверь. Подхватывает сумку. Уходит.

 

 

Болезнь Микеланджело

 

Сцена 10-я

 

  Микеланджело лежит на постели, окружённый склянками и баночками.

Дядя Франческо и брат Лионардо.

 

Дядя Франческо: Это божья кара настигла тебя, понимаешь?

Лионардо: Я буду молиться за тебя, брат мой.

Дядя Франческо: Не спасут его наши молитвы. Во Флоренции говорят, что с дьяволом якшаешся.

Лионардо: Да, говорят, ты камень заговариваешь. Говорят, что ты колдун.

Дядя Франческо: Тебя никто не сможет защитить, племянничек. За городом ведьму сожгли. И это первый костёр. Поверь мне.

Лионардо: Ты язычник, утверждает Фра Джираломо, что. Над тобой опасность висит как меч, как над родом Медичи. Они уже изгнаны из Флоренции. Уничтожено обиталище разврата.

Микеланджело: Разграблен дворец.

Лионардо: Нет, брат, свершился суд божий. Лоренцо не получил отпущения от Савонаролы. Сын Лоренцо, Пьеро, нарушил закон о роскоши.

Дядя Франческо: Нет, не нарушил, а преступил. Свадьба Контесины превзошла все мыслимые и немыслимые затраты. Всё это за счёт флорентийцев. Из дворца даже крысы сбежали.

Микеланджело: Я буду предан роду Медичи.

Дядя Франческо: Предан? Наступили последние дни Флоренции. Фра Савонарола предрёк: воды потопа смоют город. Французский король вторгся в Таскано. Народ превзошёл всё мыслимое в падении своём. Матери пожирают детей своих, а ты говоришь о преданности!

 

Входит Граначчи

 

Дядя Франческо: Пришёл твой друг. О нём говорят, что он ездил к чернокнижнику.

Микеланджело: Дядя, я ослаб. Оставьте меня.

Лионардо: Мы будем молиться за тебя, Микеланджело. Тебе нужно сходить к Савонароле. Покаяться и придти к нам в монастырь. Полициано раскаялся в своих грехах.

Уходят

 

Микеланджело: Что с Полициано?

Граначчи: Проявилась дурная болезнь. Его и в самом деле сейчас не узнать. Народ смеётся и плюёт ему вслед. Народ Флоренции не узнать. Не услышишь задорных песен, не увидишь радостных лиц. Как ты себя чувствуешь?

Микеланджело: Теперь лучше.

Граначчи: Долго же ты болел.

Микеланджело: Всё в моей судьбе изменилось.

Граначчи: В нашей, Микеланджело. В нашей судьбе. В твоей, может быть по особенному.

Микеланджело (после некоторого молчания): Как прошла свадьба?

Граначчи: Свадьба Контесины? Ах, да. Ты же знаешь, это политический брак. Струились фонтаны белым и красным вином. Именитых гостей больше тысячи. Королевские подарки, но мне казалось, она искала глазами тебя.

Микеланджело: Я хотел подарить ей Геракла.

Граначчи: Невозможно. Это было бы неправильно понято. Его место во дворике и Строци. Поверь мне Микеле.

Микеланджело: Пусть будет так.

Граначчи: С чего это твой дядя и брат о чернокнижии заговорили?

Микеланджело: Кто-то видел как я оглаживаю мрамор и вообразил, что я вожделею и разговариваю с камнем. Заговариваю. После проповедей фра Джираломо Савонаролы тебя и других художников считают колдунами.

Граначчи: У Савонаролы армия: тысячи подростков шастают по улицам, срывают украшения. Избивают тех, кто роскошествует. Избивают всех, кто встаёт на их пути. Он называет их ангелами.

Микеланджело: Как братья-августинцы относятся к нему?

Граначчи: Говорят, что он будет сожжён на костре. Говорят, он жаждет занять престол папы.

 

Входит лютнист.

 

Граначчи (с весёлой иронией): А вот ещё одно исчадие ада.

Микеланджело: Здравствуй, друг. Ты мне очень помог.

Лютнист: Музыка врачует и тело, и душу.

Микеланджело: Могу точно сказать, что ты мне помог, а не эти отвары.

Лютнист: Я пропою твой сонет.

Микеланджело: Разве он того достоин?

Лютнист: Послушай:

Куют мечи из водосвятных чаш.

Всё на потребу: крест и плащаница.

Христова кровь в продаже, как водица.

Невозмутим и нем Спаситель наш.

 

Воинственна толпа, вошедши в раж.

Но на Голгофу путь не повториться –

Падёт на Рим возмездия десница

За святотатство, ханжество и блажь.

 

Здесь милость тягостней любой обузы.

Повсюду злые козни – дела нет.

И папский гнев страшней угроз Медузы.

 

Смиренья небо требует в ответ.

Порвём ли  мы привычек рабских узы.

Чтоб искупления увидеть свет?

 

Перевод А. Махова

 

Микеланджело: Написал в холодном гневе.

Граначчи: А как у тебя получился Геракл?

Микеланджело: Его лицо – лицо молодого Лоренцо Великолепного. Лоренцо Медичи – великий правитель и настоящий мужчина.

Лютнист: Зачем же он пригласил Савонаролу?

Микеланджело: После тьмы свет засияет с новой силой.

Граначчи: Лучше расскажи, как ты разговариваешь с камнем?

Микеланджело: Я не разговариваю. Прикасаюсь и чувствую, что он хочет радости освобождения. Я камню дарую свободу. Радость жизни и борьбы.

Лютнист: А народ запомнит твою снежную бабу. Уверен, весь мир будет лепить снежную бабу, когда выпадет снег. А тебя забудут, и твоего Геракла.

Микеланджело: Мой ребёнок – Геракл. Герой и бог. Граначчи, ты кого в себе чувствуешь: бога, героя, человека?

Граначчи: Художника. Думаю, хороший портной – это герой, хороший сапожник – это герой, хороший винодел – герой и бог.

Лютнист: Хороший музыкант – человек и бог, хороший монах – бог и человек, хороший купец – герой и человек.

Граначчи: Добрый человек, доброе сердце от Бога.

Микеланджело: Незнаю, что мне делать. Заказов нет. Деньги отдал родным, за это меня они и пилят. Я непокорный сын и племянник. Дядя Франческо пророчит костёр.

Лютнист: Накаркает.

Граначчи: Тебе нужно бежать из Флоренции навстречу судьбе.

Микеланджело: Что ждёт меня? Позор иль смертьь?

Граначчи: Иль слава!

 

 

Комедия Дель Арте в Болонье

 

Сцена 11-ая

 

Альдовранди и Микеланджело

 

Альдовранди: Мой юный друг, тебе девятнадцать. Здесь, в Болонье только и говорят о тебе.

Микеланджело: Зачем вы привели меня на площадь?

Альдовранди: Затем, чтобы ты кое-что узнал о себе и посмеялся. Ах, они уже начинают.

Микеланджело: Я не люблю шуток.

Альдовранди: Площадная молва – преддверие большой славы. Отвлекись, отдохни!

 

На сцене Панталоне и Доктор

 

Панталоне: Доктор, дайте лекарство от любви.

Доктор: Оно дорого стоит.

Панталоне: Тогда дайте лекарство для любви.

Доктор: Оно стоит ещё дороже

Панталоне: Что же мне делать? Я влюблён. Я так влюблён, как никогда не был влюблён.

Доктор: Когда ты влюбился?

Панталоне: Сегодня утром. Зашёл в собор помолиться. Помолился и влюбился.

Доктор: В какой собор?

Панталоне: Там, где работает скульптор без носа.

Доктор: Ах, да! Микеланджело. Ему покровительствовал Лоренцо Великолепный.

Панталоне: А когда Лоренцо помер, его к себе звал Савонарола, затем пришли французы, и он сбежал в Венецию. Я тогда был влюблён в Лукрецию.

Доктор: А сейчас? Здесь, в Болонье, в кого ты влюблён?

Панталоне: В чью-то жену.

Доктор: Не важно чья, а в кого она влюблена?

Панталоне: В безносого.

Доктор: У него, кажется, есть нос.

Панталоне: У него нет обаяния, обоняния, нюха. Он на неё не обращает внимания.

Доктор: Нет чутья. Так это и понятно. Все в Болонье знают, что он очень набожен. Он фигуру ангела с крыльями ваяет.

Панталоне: Муж любит её, она любит безносого, безносый любит ангела, а я люблю её. Что мне делать?

 

Входит Капитан

 

Капитан: Убить его. Дайте мне сто золотых и я его хоть сейчас убью.

Доктор: Убивать нельзя. Я не смогу его лечить

Капитан: Убить надёжней, чем лечить. Заплати сто золотых.

Панталоне: Нет, я не могу. Это слишком дорого.

Капитан: Чистая работа. Она стоит двести… девяносто… девять, а я всего то за сто берусь.

Панталоне: Где ты взял такие цены? У нас в Венеции эта работа стоит несколько скуди.

Доктор: Потерпи немного. Пусть он закончит Ангела и затем его можно будет спокойненько отравить. Почти бесплатно. В Болонье художники долго не живут.

Панталоне: Очень приятный факт (потирает руки). А почему долго не живут?

Доктор: Хлеб друг у друга отбирают.

Капитан: Так вы будете платить?

Панталоне: Художники заплатят. (с волнением) Это она. Со служанкой. Буду наблюдать за ней издалека.

 

Входят Вдова и Серветта

 

Доктор: Она уже бывшая жена. Я лечил её мужа.

Капитан: Удачно вылечил. Сколько в сумме за лечение выручил?

Доктор: Мало. Очень мало. Неприлично заглядывать в чужой кошелёк. Я добросовестно его лечил.

Капитан: Образование дорого стоит, а я себе на жизнь добываю храбрым сердцем и шпагой. Не посрамлю дворянскую честь!

Серветта: Госпожа, желаете я ему записку передам?

Вдова: Если бы ты могла передать ему мои чувства.

Серветта: Работает день и ночь, но я устрою так, что ночью он окажется в ваших объятиях.

Вдова: А если узнают об этом в Болонье? Мне не по себе от одной мысли.

Серветта: Ах, вы боитесь насмешек. Но его ночные достоинства всех острословов победят. Я уж-то молодых людей вижу насквозь.

Вдова: А что я сделаю с деньгами?

Серветта: Так это правда? Художники вам заплатили, чтобы вы его опозорили?

Вдова: Художники считают, что он отбирает у них заказы.

Серветта: Будьте уверены, я что-нибудь придумаю.

 

Появляется Панталоне

 

Панталоне: Хорошо, я заплачу пять золотых. Убей его сейчас. Немедленно.

Капитан: Согласен. Только пообедаю. В животе урчит.

Панталоне: Нет, пообедаешь потом, а сейчас убей. Вот тебе один золотой.

Капитан: Эй ты, безносый, иди сюда.

 

Выходит Арлекин, он играет Микеланджело.

 

Капитан: Ну, у тебя и морда.

Арлекин: Хочешь иметь такую же?

Капитан (оборачивается к Панталоне): Надо заплатить больше. Он угрожает.

Панталоне: У меня с собой… (что-то шепчет на ухо капитану). Ты его тихонечко убей. Будут премиальные.

Капитан (подбадривая себя): Так ты, юнец, маляр, каменотёс, мордобой из Речицы…

 

Из толпы выкрикивают: Из Флоренции

 

Капитан: Так ты мордобой из Флоренции?

Арлекино-Микеланджело: Тебе не нравится Флоренция? Ты назвал меня мордобоем, неучтиво с твоей стороны, Капитан.

Капитан: Я никого не хотел обидеть.

Арлекино-Микеланджело: Я тебя этим камнем обижу.

Капитан: Не надо так поступать. Я могу разозлиться.

Арлекино-Микеланджело: Я уже разозлён.

 

Лупит Капитана.

 

Панталоне: Странный человек. Грубый. Никакой учтивости. Унесу ноги пока цел.

Серветта (бросается к Арлекино-Микеланджело): Добрый юноша, тебя ждёт сладкая награда.

Арлекино-Микеланджело: За что?

Серветта: Он покушался на честь моей госпожи, а ты её защитил.

Капитан: На чью я покушался честь? Мне бы свою спасти.

 

Убегает.

Серветта подходит к Вдове.

 

Серветта: Будьте счастливы, голубки

Вдова: Я уже счастлива.

Арлекино-Микеланджело: И я не прочь.

Вдова: А знаешь ли ты, моя любовь, что художники замыслили заговор против тебя.

Арлекино-Микеланджело: Великий замысел.

Вдова: Они хотят оскандалить тебя через меня. Тогда тебя казнят

Арлекино-Микеланджело (обнимает вдову): Так позорь меня.

Вдова: Я увидела, ты чистый и честный юноша. Я потратила эти деньги на ожерелье. Сегодня я налью тебе доброе вино и зажгу свечи.

Доктор (выходит на сцену): Это же надо! Совсем не берегут своё здоровье!

Панталоне: Зачем тратиться на свечи.

Капитан: Я его поймаю и убью из-за угла.

Серветта: Моя хозяйка, щедрая на ласку женщина.

Арлекино-Микеланджело и Вдова: И все в Болонье будут счастливы!

 

Раскланиваются.

 

Альдовранди: Доволен ли ты увиденным?

Микеланджело: Потерял своё время.

Альдовранди: Не будь так суров, Микеланджело. Согласись, что это забавно, и нет ничего тайного, что не стало бы явным. О тебе говорят много и многое. Говорят, что ты вскрывал трупы, чтобы лучше изобразить натуру.

Микеланджело: Не интересуюсь тем, что обо мне говорят.

Альдовранди: О, если бы ты знал всё, что о тебе говорят, тебе стало бы не по себе.

Микеланджело: Я чувствую. Мне больно.

Альдовранди: Будет ещё больнее.

Микеланджело: Моя судьба: иметь боль и сопротивляться ей.

Альдовранди: Да, такова судьба твоя, мой юный друг. Только что можно противопоставить страданию, боли?

Микеланджело: Не обращать внимания.

 

 

1 мая в Болонье

 

Сцена 12

 

Альдовранди в постели. Микеланджело читает ему «Божественную комедию»

 

Микеланджело: «Безмолвны, одиноки и без свиты,

Мы шли путём неведомым для нас.

Друг другу вслед, как братья минориты.»

Альдовранди: Ах, как славно! Моё тело наполняется железом. Прочти что-нибудь из 25-й песни.

Микеланджело: «По окончании речи, выкинув руки и выпятив два кукиша, злодей воскликнул так: «на, боже, обе штуки».

Альдовранди: Какой богохульник!

Микеланджело (продолжает чтение):

«С тех самых и стал я другом змей:

Одна из них ему гортань обвила,

Как будто говоря: «Молчи, не смей!»

Другая руки, и кругом скрутила.

Так туго затянув клубок узла.

Что всякая из них исчезла сила.»

Альдовранди:

Да, я помню это место.

Вот прямо дрожь берёт

Скажи мой друг,

Чем занимался ты?

Микеланджело:

В трудах мой день прошёл.

В поту, в пыли, в страданьях,

В муках.

Альдовранди: Прочти ещё мне несколько терцин.

Микеланджело (читает):

«Сгори, Пистойя, истребись дотла,

Такой, как ты, существовать не надо.

Ты свой же корень в скверне превзошла.

Мне ни в одном из тёмных кругов Ада

Строптивей богу дух не представал,

Ни тот, кто в Фивах пал с вершины Града».

 

Альдовранди смеётся

 

Микеланджело: Вы находите это место смешным?

Альдовранди: Нет, мой друг, нет. Я вспомнил твоё лицо в тюрьме. Оно было таким жалким!

Микеланджело: Никогда не забуду вашей милости.

Альдовранди:

Не забывай, ваятель гордый.

Не забывай.

Налей вина себе и мне.

Вино и Данте на ночь,

Что может быть прекраснее сего.

Микеланджело: Не знаю

Альдовранди: Уклончив ты и скрытен очень.

Микеланджело: Продолжу чтение:

«Он, не сказав не слова побежал:

И я видал, как следом осерчало

Скакал кентавр, крича: «Где ты, бахвал?»

Альдовранди: Вино, Данте и поцелуй горяченькой девушки.

Микеланджело: Вы это можете себе позволить.

Альдовранди: Мы заплатим тебе за Ангела и за фигуру святого Прокла и ты себе сможешь позволить. Мы заплатим тебе тридцать золотых! Понимаешь, тридцать! Вся Болонья у твоих ног!

Микеланджело: За мою жизнь платят больше.

Альдовранди: Конечно, наша жизнь стоит больше чем наша работа. Учти, за проживание и пропитание в моём доме не вычту из твоего жалования ни одного скуди. Мой друг, кто оценит мои труды на благо города. Кругом одна неблагодарность, интрига , злоба. Ты мне благодарен, что я вытащил тебя из тюрьмы?

Микеланджело: Оказавшись в Болонье, я оказался в тюрьме. Мне нечем было заплатить за вход и проживание. Я бы сгинул в тюрьме, если бы не ваша бесконечная доброта.

Альдовранди: Забудем это, читай.

Микеланджело (читает):

«Так много змей в Маремме не бывало,

Сколькими круп его был оплетён

Дотуда, где наш облик брал начало.»

Альдовранди (смеётся дребезжащим смехом): «…где наш облик брал начало!» Я не понимаю (смеётся) зачем мы открываем своё лицо и прячем облик!

«Начало нашего облика».

А скажи, шалунишка, твой роман с вдовой продолжается?

Микеланджело: Его и не было.

Альдовранди: Врёшь. Хорошо, скажу так, привираешь. Вся Болонья знает, что был роман. Все только и говорят об этом. Ты меня обижаешь. Художники рассказывают мне о своих маленьких приключениях, а ты не гу-гу. Нельзя быть таким серьёзным. Нельзя. Хочешь, я тебя позабавлю. Я помню, что там далее написано. Я помню:

«Ты видишь Кака – мне сказал вожатый:

Немало крови от него лилось,

Где Авентин вознёс крутые скаты.

Он с братьями теперь шагает врозь.

За то, что своровал не без оглядки

Большое стадо, что вблизи паслось.»

 Я помню, я всё помню! Всех своих врагов помню. Их слова, улыбки, полуулыбки, намёки, ложь, подвохи.

О, я ещё не стар. Победы отмечая,

Не раз торжествовал. Ладно об этом.

Что так ты бледен?

Микеланджело: Дядя Франческо и брат мой, Лионардо, пророчествуют мне ад. И каждый раз, читая Данте, свой страх преодолеваю в муках.

Альдовранди:

Натуру человека познал я глубоко.

Что будет завтра неизвестно нам.

Нет, знаю. Как раз хотел сказать: завтра 1-ое мая в Болонье.

Микеланджело: Особенный день?

Альдовранди: В Болонье 1-го мая выбирают Королеву любви.

Микеланджело: А я уж подумал, что чествуют трудящихся.

Альдовранди: Завтра особенный день, а сегодня особенная ночь.

Микеланджело:Да, слышал.

Альдовранди: Cегодня, если посмотришь на звёздное небо, увидишь ведьм, летящих на Лысую гору, или на гору Броккен. Вот, где бы тебе побывать, вот роскошь для художника и скульптора. Там столько роз и поз и столько наслаждений, что даже старческая моя кровь кипит, когда представлю себе это. Там выбирают королеву. В Болонье королеву выбирают завтра. Завтра не работай, грех. Глаза слипаются. Прочти, ещё немного.

Микеланджело (читает):

«Но не дал Геркулес ему подарки

И палицей отстукал до ста раз,

Хоть тот был мёртв на первом же десятке.»

Альдовранди: Как это сладострастно (зевает).

Микеланджело:

«Пока о проскакавшем шёл рассказ,

Три духа собрались внизу, едва ли

Заметил бы их кто-нибудь из нас,

 

Альдовранди вздыхает. Глаза закрыты

 

Микеланджело (продолжает чтение):

Вождь или я, но снизу закричали:

«Вы кто?» Тогда наш разговор затих

И мы пришедших молча озирали.»

 

Альдовранди храпит.

 

Сцена погружается в мрак. Утро следующего дня. Музыка. Разодетые девушки, женщины, мужчины. Деревья, украшенные пёстрыми лентами.

Народное гуляние. Конкурс красоты.

 

Голоса: «Хорошая попка!» «Нет, та лучше!» «Девушка, что вы делаете вечером?» «Златокудрая красавица!» «Заходите к нам, у нас лучшее в Болонье вино.» «Дорогая, ты же знаешь, что Королева Любви только ты.» «А Изольда?» «Только ты, дорогая, только ты!» «Если меня не выберут Королевой Любви, мы расстанемся !» «Тогда точно Изольда будет для меня Королевой любви».

 

 Микеланджело пробирается к возлюбленной.

Закрытое помещение. Танец страсти. Выходит от неё.

 

Микеланджело: Настоящая Королева Любви сегодня была со мной. Хочется смеяться. Мысли лёгкие. Надо торопиться. Время читать Данте Альдовранди.

 

Альдовранди в постели. Микеланджело читает.

 

Микеланджело:

«Тогда страдал я и страдаю снова,

(мечтательно)

Когда припомню то, что я видал:

И взнуздываю ум, сильней былого.

(хихикает)

Чтоб он без добрых правил не блуждал:

И то, что мне дала звезда благая»

(хохочет)

Альдовранди (смеётся, заражённый смехом Микеланджело): Да, попадаются забавные места. Смеёшься, сам чему не зная.

Микеланджело:

«Как селянин, на холме отдыхая, ‑

(хохочет)

Когда сокроет ненадолго взгляд.»

Альдовранди: Хорошо, друг. Достаточно. Надеюсь, ты сегодня отдыхал.

Микеланджело: Нет, я трудился самозабвенно и вдохновенно

Альдовранди: Нельзя себя так изнурять. Ты видел первую красавицу Болоньи?

Микеланджело: Одно могу сказать. Она не королева, она империатрица!

Альдовранди: Тигрица, хищница, сожрёт и не оближется. Жадна, сварлива, но хороша собой. А видел ты побоище на площади?

Микеланджело: Нет.

Альдовранди: Цех башмачников дал жару горшёчникам. Была потеха. Секреты управления толпой тебе пора узнать: пусть бьют друг другу морды, зато спокойны будем мы. Пусть выпускают пар, тогда, когда нам это нужно.

Микеланджело: Премного благодарен вам за мудрость, щедрость, доброту. Свою работу через десять дней закончу и в путь. Навсегда с Болоньей распрощаюсь.

Альдовранди:

Тебе замену я найду нескоро.

Кто так божественно, как ты,

Прочтёт мне Данте?

Ты был за сына мне и няньку.

И что тебя влечёт в дорогу? Что?

Ответь, Микеле, мне?

 

Данте «Божественная комедия» перевод М. Лозинского

 

 

Купидон

 

Сцена 13-ая

 

Микеланджело и Граначчи, прячутся.

 

Граначчи: Ты уверен, отсюда хорошо будет видно?

Микеланджело: Не только видно, но и замечательно всё слышно.

Граначчи: Не повредят ли они Купдона лопатами?

Микеланджело: Я предупредил Лоренцо, рабочие будут осторожны.

Граначчи: Купидон в земле.

Микеланджело: Это была задумка Лоренцо Пополано. Я свою работу сделал. Изваял. Затем втирал глину и землю, чтобы не выглядел так, как мог выглядеть, сохранившись с античных времён.

Граначчи: Лоренцо тебе заплатил?

Микеланджело: Тридцать золотых. Я должен кормить семью. Дядя Франческо умер. У отца дела совершенно не идут. Мы голодаем. Пока Саонарола у власти, я ничего не смогу заработать. Бальдасарэ дель Миланеза продаст купидона в Риме.

Граначчи: Ты не жалеешь, что вернулся во Флоренцию?

Микеланджело: Мне уже нельзя было оставаться в Болонье.

Граначчи: Завистники?

Микеланджело: Да, меня могли убить. Меня и дома никто не ждал.

Граначчи: Во Флоренции был большой спрос, но проповеди Савонаролы убивают искусство.

Микеланджело: Вернувшись, я почувствовал тоску. Город похож на кладбище. Все в трауре. Плач и стенания вокруг. Савонарола кликушествует: искусство и роскошь вводят народ в заблуждение! Чем дальше, тем больше будет порока. Народ привыкает, начинает принимать тьму за свет. «Люди погрузятся во мрак, станут добычей дьявола!» Он призывает людей сохранить добродетель, уклониться от путей зла, а проповедует что-то несусветное.

Граначчи: Если Флоренция и не кладбище, то монастырь. Угрюмый и мрачный. Не думай об этом.

Микеланджело: Мне представляется, что он во многом прав.

Граначчи: Поговорим о другом. Зачем ты согласился на эту авантюру?

Микеланджело: Забавно, как это произойдёт и чем закончится. Смотри, они идут. Впереди Лоренцо Пополани.

Лоренцо Пополани: Мне снился вещий сон. Да, уверен, здесь: деревья, камни. Пусть это будет вещий сон.(Падает на колени).

Копайте там… О господи, о покровители, не обманите.

Граначчи: Артист.

Микеланджело: Да, он переплюнет многих.

Граначчи: И далеко пойдёт.

 

Рабочие копают.

 

Лоренцо Пополани: Осторожно, осторожно. Теперь руками.

Рабочие: Руками?

Лоренцо Пополани: Да, руками выгребайте землю.

 

Выгребают руками

 

Рабочие: Здесь что-то есть.

Лоренцо Пополани: Поторопитесь, поторопитесь. Только осторожно. Ах, что я вижу. Так оно и есть! Античность. Древность. Купидон! Сладчайший Купидон. Сон вещий был. Где Бальтасаре?

Бальтасаре: Я здесь, я удостоен чудо зреть, я несказанно удивлён, и…

Лоренцо Пополани: Все слышали? Вы все свидетели. Тебе повелеваю Бальтасаре, немедленно, сейчас же, в Рим её везти.

Бальтасаре: Исполнено всё будет в точности и в срок.

Микеланджело: Пойдём, я думал ярче будет представленье

Граначчи: О, многого ещё не знаем мы. Посмотрим далее, как дело обернётся.

Лоренцо Пополани: А к вечеру зовите всех художников ко мне. И этого… Микеланджело зовите.

 

Граначчи выходит на авансцену

 

Граначчи: Невольно оказался прав я. В Риме Купидона продали кардиналу Фиорио за двести золотых, а мастеру досталось тридцать. Подделку обнаружили, но слава Микеланджело взметнулась вверх. Он вызван в Рим.

 

 

Общество Горшка

 

Сцена 14-ая

 

Флорентийские художники и Микеланджело.

 

Росселли: Стар, устал, ухожу из общества и назначаю своим преемником Микеланджело.

Художники: Поздравляем! Поздравляем!

Один из них: Во Флоренции художники ждут годами, чтобы быть приглашёнными на обед, а ты уже принят в общество. Уже принят!

Микеланджело: Я так рад. Хочется плакать.

Художники: Это признание твоего таланта.

Леонардо да Винчи: Нет, труд живописца несравнимо интеллектуальнее…

 

Микеланджело остолбенел

 

Художник: Чем докажете маэстро?

Леонардо да Винчи: Труд живописца аристократичен. Требуется чистота и глубокая мысль.

Микеланджело: Такая, когда все будут над ложной загадкой голову ломать. Над загадкой, где и загадки нет. Искусство фокусника

Леонардо да Винчи: зрителя нужно водить за нос. Ремесленнику это не дано.

Микеланджело: Первой появилась скульптура. Люди с древних времён благоговеют перед камнем, обтёсывают камень.

Леонардо да Винчи: В скульптуре нет цвета, полутонов, одни формы.

Микеланджело: Ты, Леонардо так говоришь об этом, потому что у тебя не получился всадник в Милане.

Леонардо да Винчи: Нет, дорогой мой юноша, я не хочу ходить в грязном платье, и чтобы от меня шёл запах как от тебя.

Микеланджело (поворачивается к зрителю): Я не мастак говорить. Лучше меня могут говорить мои руки. Первый раз я дал своей фантазии волю.

 Подхожу к Леонардо, бью его холёную морду, ломаю его красивый нос.

 Пофантазировал и баста.

 Врагам нужно отвечать иначе.

 

Художники растворяются в сумерках.

 

Микеланджело: Ставьте забор здесь. Высокий.

 Да, я неуклюж и уродлив по сравнению с Леонардо. Оборванец, простолюдин, но я умею мыслить ясно, умею энергично работать и на зло, причинённое мне отвечу творчеством.

 

Рабочие возводят забор

 

Микеланджело: Здесь я буду высекать Гиганта. Мрамор доставьте сюда. Осторожно. В мире бушует хаос, мир полон злословия и враждебной воли. Здесь мой монастырь. Когда работаю, мир упорядочивается. Есть только одна надёжная вещь в мире – работа.

 

Проверяет забор.

 

Чтобы не было ни одной щели! Я создам такого Давида, который возродит Флоренцию.

 

Работает. Высекает. На четвёртый удар пауза.

 

Бэппе: Микеланджело, тебе принесли обед.

Микеланджело: Не мешай, не то, видит Бог, раскрою твою башку.

Бэппе: Нельзя же ничего не есть уже четвёртые сутки! Он лупит как сто кузнецов.

Микеланджело (из-за забора): Главное, решиться действовать. Вот в чём сила Давида. Действовать и обрести свободу.

 Женское тело прекрасно в покое, мужское в напряжении. Я изображу Давида в миг, когда он решился на бой. Всё ясно и понятно. Никаких Леонардо да Винчиевских туманов. Разве он что-нибудь когда-нибудь завершит?

Бэппе: Микеланджело выгляни сюда на минуту.

 

Микеланджело выглядывает

 

Бэппе: Посмотри, каких я тебе девочек привёл. Выбирай по вкусу.

Микеланджело: Пошёл к чёрту Бэппе. И запомни, святая простота; «То что ты отдашь ночью женщинам, уже не отдашь утром мрамору!»

 

Бэппе кивает головой, взмахивает руками, уходит.

Стук из-за забора.

 

Микеланджело: Жить созерцательной жизнью, или активной деятельностью? Мой Давид решился. Он пойдёт в бой, сразит Голиафа, себя отдаст судьбе и не будет у него покоя. Разве покой не есть счастье? Нет, говорит мой Давид. Действовать – счастье, и ничто не возместит ему утрату уединения. А ведь мог стать философом, мудрецом, или гонять волков, убивать львов. Начинается жизнь полная тревог. Последние минуты покоя – вот мой Давид.

 

Резец вонзается в мрамор.

 

Появляются последователи Савонаролы.

Рыскают вдоль забора. Бросают камни в Давида

 

Выбегает Микеланджело, зовёт сторожа:

 

Микеланджело: Бэппе! Бэппе! Где ты, лови их! Лови! У сеньории потребую охрану. Я вас сам, отродье бесово, разорву.

 К добру в своих проповедях призывал Савонарола, а породил озлобление и варварство.

Микеланджело (подражает каркающему голосу Савонаролы):

 Искусство развращает человека, ведёт к сладострастию и порнографии, ведёт к хаосу.

 Нет искусство выпрямляет человека. Зло может быть побеждено и будет побеждено могучим духом добра. Мои скульптуры – это же мои дети. Дети мои благородны во веки веков!

 Давид – воин. Давид завоёвывает свободу.

 

Флорентийцы (из-за забора): Микеланджело, можно посмотреть на Гиганта?

Микеланджело: Нет, потом.

Флорентийцы: Мы пришлём к тебе врача. Пусть он исследует тебя.

Микеланджело: Пусть он исследует себя.

Флорентийцы: Зачем так иступлённо? Ты хочешь передать что-нибудь Леонардо?

Микеланджело: Передайте ему: зло уязвимо. Зло будет побеждено.

Флорентийцы: А как ты справляешься с тем что ниже пояса у Давида?

Микеланджело: Вы увидите, это божественно.

Последователи Савонаролы (бросают камни): Бесстыдник! Ты будешь в аду!

Микеланджело: Завтра вы увидите Давида на площади.

 

 Утро следующего дня.Снимают материю. Давид во всей мощи. Толпа замерла. Микеланджело проходит сквозь толпу. Снимает одну из записок на скульптуре.

 

Микеланджело (читает записку): «Всё, что надеялся сделать для Флоренции мой отец, выражено в твоём Давиде»

Контессина Ридольфи де Медичи

 

 

Поединок

 

Сцена 15-ая

 

 В одном углу сцены работает над картоном Леонардо да Винчи, окружённый учениками и почитателями.

В другом, в уединении Микеланджело.

 

Микеланджело: Сюжет должен быть прост. У Леонардо кони, у меня люди. Битва при Кашине.

Почитатель Леонардо да Винчи: Маэстро, вам заплатили 10 тысяч флоринов, а Микеланджело – 3 тысячи. Вас ценят в три раза выше.

Микеланджело: Недавно они почтительно здоровались со мной. Говорили, что после того как я высек Давида, во Флоренции началась новая эпоха. Теперь они едва кивают мне.

Леонардо да Винчи: Видишь ли, мой друг, Микеланджело хочет быть первым. Он первый среди ваятелей, и возомнил, что он первый во всём.

Почитатель: Нет, маэстро, вас никто не может превозмочь, превзойти. Вас никто не сможет даже просто переплюнуть, если бы вы захотели соревноваться в дальности плевка.

Леонардо да Винчи: Конечно, я бы обдумал, как лучше это сделать, и плюнул бы дальше всех.

Почитатель: Конечно, именно так, да!

Леонардо да Винчи: Сегодня меня увлекла идея водяных насосов. Недели три уйдёт на чертежи.

Микеланджело: Стоит мне захотеть, изобрету воздушный насос.

Ученики Леонардо да Винчи:  Маэстро, вас любит удача, вас любит фортуна, вас любит Флоренция, вас любит весь мир.

Леонардо да Винчи: Друзья, любите, и вас полюбит окружающий мир.

Ученики: За что вы не любите Микеланджело? При встречи с вами он бледнеет, руки трясутся, ругается как одержимый.

Леонардо да Винчи: Грубая материя. Благородный ум не должен заниматся пустяками.

 

К  подходит Граначчи. Рассматривает картон.

 

Граначчи: Люди на грани жизни и смерти. Готовы к борьбе.

Почитатели:  создаёт полчище гигантов, воинство гигантов, гигантов-воинов, гигантомахия, гигантомания.

Граначчи: У тебя есть заказы и ты бросил всё ради борьбы с Леонардо. В чём неприязнь?

Микеланджело: Я для него оборванец, от меня дурно пахнет.

Граначчи: Тебе, и в самом деле, не помешало бы сходить в баню.

Микеланджело: Настоящее искусство приходит в результате тяжёлого труда.

Граначчи: Но баня тебе не помешает.

Почитатели: Всё, что вы делаете, маэстро, наполнено поэзией и загадкой. Вы не пользуетесь благовониями, а от вас исходит галантнейший аромат.

Леонардо да Винчи: Да, это запах божества.

 

В комнату Микеланджело входят два ученика

 

Юный художник: Мы хотим учиться у вас.

Микеланджело: Кто вам посоветовал?

Юные художники (кланяются): Граначчи велел придти к вам.

Микеланджело (машет рукой): Работайте.

 

Ставят мольберты. Рассматривают картон.

 

Леонардо: Друзья, пришло время ужина и вечернего веселья. Я приглашаю вас.

Почитатели: Флоренция любит вас, Леонардо. Фортуна любит вас, Леонардо. Мир любит вас, Леонардо.

Леонардо да Винчи: Я знаю, знаю.

Почитатели: Да здравствует маэстро! Виват мастер!

Леонардо да Винчи: Аминь.

 

Уходят

 

Ученики :

1-й: Смотри, кажется, что всё очень сложно.

2-й: Да, на первый взгляд.

1-й:На первый взгляд кажется, что чрезвычайно сложно, но когда начинаешь работать получается и у тебя.

2-й: Вот в чём разница между Микеланджело и Леонардо да Винчи.

1-й: У Леонардо всего страшишься: то, что он изображает может получиться только у гения.

2-й: Когда начинаешь работать по методике Микеланджело, понимаешь, что ключом ко всему является естественность, и ты тоже можешь быть гением.

1-й: Сладко осознавать, что ты можешь быть мастером, ты можешь продолжить дело Микеланджело.

2-й: Мой приятель, горшечник приходил делать копии с рисунков Микеланджело. Казалось бы, зачем ему?

1-й: Зачем?

2-й: Он говорит: прикоснувшись к реальному я набираюсь сил.

 

Через сцену пробегает один из почитателей Леонардо

 

Почитатель: Маэстро, беда! Беда!

 

Появляется Леонардо да Винчи, вместе с ним свита, которая постепенно оставляет его одного.

 

Почитатель: Воск поплыл. Фреска погибла. Позвольте, я оставлю вас.

 

На сцене остаются  и Леонардо да Винчи. Микелеанлджелло пересекает границу сценического пространства, входит в мастерскую Леонардо. Рассматривает погибшую фреску.

 

Микеланджело: Мне жаль. Она прекрасна.

Леонардо да Винчи: О чём жалеешь? Ты победил.

Микеланджело: Ценю талант и труд.

Леонардо да Винчи: Зачем затеял этот спор? Сейчас с тобою мы одни. Понять друг друга можем.

Микеланджело: Мне ненависть вдохнула силы. Так не должно быть.

Леонардо да Винчи: Что?

Микеланджело: Один художник, и один кумир. Во всей Флоренции, где множество талантов.

Леонардо да Винчи: И что с того?

Микеланджело: Кумир толпы. Они развращены тобой, ты ‑ ими. Не обижайся, гений, на меня. Из разных мы миров

Леонардо да Винчи: Я знаю это. Ты считаешь, что изгнанный Адам из рая всю жизнь трудиться должен.

: Ты ж, Леонардо, ищешь рай.

Леонардо да Винчи: Его нашёл я.

: Ты его нашёл. Твои последователи – нет.

Леонардо да Винчи: Им не найти его. Мой тёмен путь.

Микеланджело: А мой в трудах. Обычный труд – удел мой, радость, счастье.

Леонардо да Винчи: Как многого себя лишаешь ты!

Микеланджело: Как много радости надёжной обретаю! Простые радости, земные и моя судьба… В моих руках.

Леонардо да Винчи: А я повелеваю судьбами других.

Микеланджело: Вся магия твоя направлена на то, чтобы себя поставить в центре мирозданья.

Леонардо да Винчи: А ты… Ты хочешь пробудить героя в человеке?

Микеланджело: Да, это так.

Леонардо да Винчи: Идеалист, мечтатель. Людям сладостен порок.

Микеланджело: И в то же время остаётся человеком человек. В час испытаний он прекрасен. Леонардо, противоречишь сам себе. Ты хочешь миром управлять и быть любимцем сильных мира.

Леонардо да Винчи: Микеле, ты же слаб по сути.

: Я слаб, но не моя работа.

 

 

Интим

 

Сцена 16-я

 

Кровать, стол, вино, свечи, обстановка интима.

Кларисса и Микеланджело.

 

Кларисса: Что ещё? Говори.

Микеланджело: Твоя любовь подобна морю. Подобна ласковым и яростным волнам.Твоя любовь – ароматы Италии, вино.

Кларисса: То, что моя любовь подобна вину я много раз слышала.

Микеланджело: Что ж ты от меня хочешь?

Кларисса: Ты один из немногих, кто умеет сказать. Я впитываю твои слова и начинаю понимать какой сладкой властью обладаю я и никто более из женщин.

Микеланджело: Я испытываю страсть, я испытываю страсть к твоему телу. Твои глаза, твои губы, твой язык, твои ноги созданы для утех.

Кларисса: Я жила ради этой встречи. Я долго ждала тебя.

Микеланджело: Ты меня вернула к жизни. Так оно и есть. Я пришёл к тебе согбенным стариком. Ты же распрямила меня. Возродила.

Кларисса: Микеланджело! О великий Микеланджело! Кто мог подумать, что ты один распишешь Сикстинскую капеллу.

Микеланджело: Это была воля папы. Наместника Христа на земле. Воля Христа. Ты видела: я ослеп от этой работы. У меня вырос горб. Меня скрючило. Я думал, что вот-вот умру.

Кларисса:Почему же ты отказался от учеников?

Микеланджело: Какие они мне помощники? Они были настроены на праздность. На то, чтобы зубоскалить и горделиво заявлять всему Риму: мы работали с Микеланджело! Знаешь, сколько времени понадобилось бы мне, если бы я работал вместе с ними?

Кларисса: Вдвое меньше.

Микеланджело: Нет. Вдвое больше. Они тянут вниз. Отнимают энергию и время. У них нет страсти к работе. Они не имеют понятия о страсти.

Кларисса: Я знаю какой ты страстный!

Микеланджело: Ты даже не догадываешься, какой я на самом деле.

Кларисса (обиженно надувает губки): Недавно ты сравнивал меня с Венерой. Говорил, что я богиня.

Микеланджело: Ты же хотела это услышать.

Кларисса: Я хочу слышать это постоянно. Женись на мне. Я из тебя сделаю юношу.

Микеланджело: Подожди, Кларисса, для тебя не принципиально за кого выйти замуж.

Кларисса: Как тебе сказать…?

Микеланджело: Кларисса, подумай, если можешь. Подумай, что ты говоришь? Ты ведь не хочешь исключительно меня? Изумительная моя, именно меня и никого другого? Зачем тебе такие жертвы? Без меня ты не умрёшь. Более того, ты будешь себя чувствовать очень замечательно.

Кларисса: Мне будет немножко грустно.

Микеланджело: Я буду приходить к тебе.

Кларисса: Я так волшебно любила тебя эти дни.

: Что касается этой стороны любви… равных тебе нет.

Кларисса: Циник.

Микеланджело: Надо же! Какое философское слово ты вспомнила! Дорогая моя, всегда напоминай мне другое: Микеланджело, в этом мире ты будешь лишён любви, ты получаешь крохи и на большое не надейся.

Кларисса: В сонетах о другом поёшь.

Микеланджело: Мои сонеты – мучения и жажда любви. Без любви можно прекрасно жить. Впрочем, так и живут люди.

Кларисса: Неужели в этом виноват твой нос? Всё остальное ведь цело?

Микеланджело: Кларисса, радость моя, мне пора в мастерскую.

Кларисса: Ты мне напоминаешь жирного кота.

: Странная фантазия. О, если бы ты могла меня насытить!

Кларисса: Почему? Почему, Микеланджело. Я могу. Хочешь, изведу тебя лаской?

Микеланджело: Вот именно, что изведёшь. А я могу насытить.

Кларисса: Хочешь, я своё тело сделаю пышным и настолько пластичным, что ты почувствуешь себя в раю.

Микеланджело: Дорогая. Кларисса, ты даже и представления не имеешь о рае. Мне тебя послали боги, краткий отдых на моём пути. Этот ад, этот хаос преодолеть может только труд. Мир упорядочивается, когда я начинаю работать. В этом я подобен всем трудящимся. Я не оговариваюсь, нет. Я иду в наступление против хаоса. Моя вера заключается в труде. Ты можешь обвить меня лаской, и я погибну.

Кларисса: Ты так искренне и ласково говорил в начале. Скажи ещё, чему подобна моя любовь. Мне это важно знать.

Микеланджело: Твоя любовь подобна сладкому сну. Твоя любовь подобна полёту птиц. Твоя любовь подобна полёту со скалы. Твоя любовь подобна грёзе. Твоя любовь – ласковый звук лютни, шум дождя, шторм в море. Твоя любовь подобна празднику, подобна надежде на счастье. Твоя любовь это крики чаек, это мурлыканье кошки. Твоя любовь божественная пища. Твоя любовь насыщает прежде всего тебя.

Кларисса: Ты свинья, Микеланджело!

Микеланджело: Да, моя прекрасная, я свободный человек.

 

 

На склоне лет

 

Сцена 17-ая

 

Микеланджело: Вот я уже и стар. Зачем любовь вселяет страсть в меня? В движениях моих нет пыла, нет огня, а я влюблён. Я слеп, и всё же знаю, страсть моя смешна, любовь есть призрак. Лишь жизнь величественна, и мир героев, который прозревал в Геракле я.

 Я одряхлел, утратил пыл движений. Передо мной она. Я таю, тает и она. Плыву – плывёт она. Лечу – летит она. Ох, закусил бы удила… Судьба несправедлива? Отчаянно сердце бьёт в груди. Зачем ласкать ей моё тело, а мне не так уж сладок тела её сок. И всё же… всё же.

 Сладострастный старикашка – вот резец тебе. Иди, работай и страдай. Забудь неровное своё дыханье. Когда умру всё сплошь и рядом, будет нега и любовь.

 Что делать мне с любовью? Плотский грех?

 Была б жена мне… Так нет же, жена другому, а глядя на меня, глаза её горят, а ноздри так трепещут, жаждут. Мне кажется, что телом я ожил и юность возвращается ко мне.

 Я вижу мир иной. Героев мир. Между земной любовью и миром подвигов – вся жизнь моя. Любимая, и ты так хочешь? Разорванной на части быть.

 Чтобы любить, ты следовать должна за мною. Сможешь? Никто не смог.

 Я сам с собой боролся и верил лишь себе. За это был… любимчиком у Бога?

 

 

Папа и кардинал. Фальшивая зкзальтация

 

 Сцена 18-я

 

Кардинал: Ваше святейшество,…

Папа: Повтори, я кажется, не расслышал.

Кардинал: Святейшество – ваше.

Папа: Именно так. Оно моё. Я долго жил, побеждал в тонких сражениях ничтожеств и достойнейших врагов. Побеждал искушения, молился, каялся, приближался… Как ты сказал?

Кардинал: Ваше Святейшество.

Папа: Звучит достойно.

Кардинал: Можно ли земным умом понять наместника Христа? Нет, нельзя. Я не могу понять, почему вы опустились на колени и молились перед «Страшным судом» этого маляра?

Папа: Не опустился, а преклонил колени. Да потому что он явил образ, который я, ныне Папа Римский, тщился вообразить себе.

Кардинал: Простите меня, ваше святейшество, но он же бесстыдно изобразил ангелов и людей.

Папа: Меньше надо смотреть на причинные места. Перед «Страшным судом» этого маляра я восчувствовал такую силу духа, которую только в юности нёс в себе. Со временем, надо признать свои человеческие слабости, я утерял эту мощь.

Кардинал: Он поместил меня в ад.

Папа: Пустое, вы же прекрасно знаете, что заслужили это места.

Кардинал: Микеланджело – мерзавец. Его бы не мешало отправить на костёр, для спаксения его же грязненькой души.

Папа: Не мешало бы. А кто мне сделает Великолепную гробницу. Вы же не сделаете мне достойное надгробие своими молитвами. И похоже, он заботится о спасении души.

Кардинал: Он не жалеет денег для бесприданниц.

Папа: Знаю.

Кардинал: Он уличает и кляузничает на уважаемых людей.

Папа: Кругом мошенники и воры. Нам нужен хоть один честный человек.

Кардинал: И художники втайне мечтают о власти.

Папа: Их власть в стране грёз.

Кардинал: Что, если они раздвинут границы своей страны? Это будет почище королевства, это будет империя. Вдруг они обретут там свободу?

Папа: Обретут свободу в иллюзиях?

Кардинал: Уведут народ от истины.

Папа: Такой, как Микеланджело, приведёт людей к истине. Он один из нас.

Кардинал: Появятся тысячи.

Папа: Сто тысяч пустоцветов.

Кардинал: Они всегда будут противиться нашей воле.

Папа: И одновременно служить нам. Микеланджело я поручу строительство собора Петра и Павла, для спасения его грешной души.

Кардинал: Это хорошо. Мудрое решение. Недруги съедят Микеланджело.

Папа: Что ж. Он шёл к этому. Более того, я велю ему возвести купол.

Кардинал: Предвижу возражения. Дерзость его беспредельна. Он возмутится, и возразит, что он не архитектор.

Папа: Некогда он кричал, что он не художник. Если я прикажу, он и кардиналом станет. Вот ты не архитектором, ни художником, ни ваятелем стать не сможешь, сколько бы я ни приказывал.

Кардинал: Суета и тлен. Артисты в земной жизни всего лишь шуты.

Папа: Верно, они именно то, что делает жизнь радостной. Сколько я видел спектаклей, разыгрываемых не на сцене, а в жизни. Каждый человек мнит в душе себя актёром, художником, поэтом. Это естественно. Так оно и есть.

Кардинал: Развлечения.

Папа: И мне нужны развлечения. Развлечения нужны народам. Они рождают красоту и утончённость. Далеко идущая политика развлечений. Открыть тебе тайну?

Кардинал: Вы поднимаете мой недостойный разум до заоблачных высот. Вы…

Папа: Оставь лесть и слушай. Красота – наш союзник.

Кардинал: А союзник нашего врага?

Папа: Союзник нашего врага – красивость. Вот так мы и различать будем тех, кто создаёт ложные миры и настоящего Художника.

Кардинал: Опасная игра.

Папа: Она уже давно началась и без нас. Что касается Микеланджело…

Кардинал: Простите, ваше святейшество, он недостоин этого, не говорите.

Папа: Это могут сказать и скажут другие. Уж лучше скажу я: в иные моменты, Микеланджело ближе к Богу, чем мы с тобой.