Люськины рассказы. Про ужасы...

- … и тогда тебя утащит Чёрная рука…
- Чего? – Не понял я. – Какая ещё Чёрная рука? Такого не бывает, - добавил я, но как-то не совсем уверенно. Потому как, хоть Люська и не пацан, и наверняка могла соврать, или придумать, как любая девчонка, но если она говорит так уверенно, то значит, она что-то знает, чего не знаю я.
 Вообще Люська хорошая и компанейская. Хотя я с девочками и не дружу, если только списать задачку какую в школе, или упражнение, а так, противные они, чуть что, сразу же бегут ябедничать, дразнятся, и никаких тайн им доверить нельзя, сразу же разболтают. Одно слово – девчонки. А Люська, она другая. Она играет с нами в войнушки, хоть её всегда и назначают санитаркой, но она не против. Она лазает с нами в колхозный сад за яблоками, бегает на рыбалку, да и вообще, не даёт себя в обиду, может и пинка поддать, а кулаки у неё ого-го какие, и если что не так, она сразу же их пускает в ход. А в школе у неё и  списать домашку всегда можно, и на уроках подсказывает, так что мы с ней дружим…
- А вот и бывает, - она посмотрела на меня победным взглядом, - просто она к тебе ещё не приходила…
- Ой, да ладно врать-то, Чёрная рука, от негра, что ли? – Я попытался перевести разговор в шутку…
- А может и от негра, тебе не всё ли равно, кто тебя ночью душить будет?
- Как душить?- опешил я от такого Люськиного уверенного напора.
- А вот так, - и она показала на себе как, даже для пущей достоверности выпучила глаза и высунула язык, будто её действительно душили.
- Да ну тебя, - не сдавался я.
- Вот тебе и да ну, она тебя будет душить, а ты будешь хрипеть, - и она опять показала, как меня будет душить эта самая Чёрная рука и, высунув ещё раз язык, она выпучила глаза, и захрипела.
- А потом, она тебя утащит в своё логово, и будешь там валяться полумёртвый…
- Это как, полумёртвый?
- А так, она тебя придушит, что б ты был без сознания, и будет кровь из тебя сосать…
- Ты, что, дура, что ли? – У меня от её таких слов аж мурашки по коже побежали…
- Да, да, да, ты просто не знаешь, так и будешь валяться у неё в подвале привязанный к кольцу для рабов, а она будет приходить и кровь сосать…
- Не, я не верю, - ответил я и повернулся, что б уйти, вся эта неприятная картина стояла у меня перед глазами, - такого не бывает, ни каких Чёрных рук нету на свете…
- Ага, нету, ха-ха, а куда вчера тётка из трамвая делась?
- Какая тётка? – Я опять повернулся к Люське.
 - А такая, - Люська прищурила глаза и приблизила ко мне своё лицо, - а такая, обычная, зашла в трамвай, села у окошка и сидит и ни о чём не думает, а кресло, раз под ней, и перевернулось у всех на глазах, и тётка исчезла. Стали искать, и под трамвай заглядывали, и везде облазили, а нет тётки, исчезла. Это её Чёрная рука к себе утащила, теперь кровь сосёт из неё. Понял?
У меня даже дух захватило от такого. Действительно, а куда тётка делась?
- Вот так, - продолжала Люська, - когда заходишь в трамвай, не садись на одиночное кресло, особенно около окна.
- А если стоять?
- Стоять можно, только в кресло, и то, если оно только одно не садись, и, главное, ни кто точно не знает на какое…
- А ты откуда знаешь?
- Я всё знаю, - ответила Люська, и по-пацански сплюнула через щель между передними зубами. – Вот так Колька, я только тебе сказала, больше никому. И ты молчи и никому не говори, понял?
Я, если честно, немного сдрейфил, всё-таки Чёрная рука, это как-то непонятно и неприятно, а ещё, мне вспомнился мужик из соседнего дома, он летом всегда ходил в майке без рукавов, и руки у него были загорелые дочерна и волосатые. Бррр…
- А потом что?
- Что? – Люська посмотрела на меня непонимающе. – Что?
- Когда всю кровь высосет?
- Потом, другого человека поймает и к себе, поэтому, ты аккуратнее…
- Так, что, теперь костёр вечерами жечь не будем? – Почему-то спросил я с сожалением, мне стало жалко, как же так, лето, самое время вечером развести костерок, потом накидать в угли картохи, а когда она испечётся, уплетать с солью, можно ещё с зелёным луком, тоже вкусно. И пусть руки чёрные от углей, весь перепачкан и пропах дымом, зато сколько удовольствия…
- Не знаю, если не боишься…
- Я, нет, - как можно увереннее произнёс я, - не боюсь, подумаешь…, - но тайком всё-таки оглянулся. Я даже спиной почувствовал холодок, будто сзади кто-то крадётся.
- Я тоже не боюсь, - ответила Люська, - я даже думаю, что когда нас двое, она не посмеет, зачем ей лишние свидетели. Ну, что, пошли домой? А то уже темно…
На том мы и порешили. Завтра идём в парк, что за домом, и будем жечь костёр…
- Ты, главное картоху не забудь, - напомнила Люська, - а я лук и соль возьму…

- А ты знаешь, сегодня ещё она тётка пропала, - в полголоса произнесла Люська, когда костёр уже погас, и только угли тлели красными огоньками, в них мы накидали мелкой картошки и ждали, когда она испечётся. – Представляешь, прямо средь белого дня исчезла…
Я молчал. Мне, если честно, и вчерашнего хватило. Я вообще был впечатлительным ребёнком, и мне было достаточно сказать, что в темноте кто-то есть и всё, я уже начинал побаиваться, а тут Чёрная рука, да ещё кровь сосёт, представить даже страшно…
- Там, оказывается, в трамвае, второе дно было, - тем временем продолжала Люська свой рассказ, - и, причём там очень просторно, и она, эту тётку туда и утащила. – Потом помолчала и добавила, - уже вторую, а может и третью.
Я продолжал молчать, только иногда, вроде бы невзначай, поворачивал голову назад, что б проверить, есть ли кто сзади. Мне казалось, что этот кто-то, стоит за моей спиной и тянет свои чёрные волосатые руки к моей голове…
- А в другом трамвае нашли мешок с человеческими костями, это оказались остатки тех самых людей, - продолжала Люська, - а я-то думала, куда она их девает, ведь не закапывает же, рука-то одна? А она их оказывается в другой трамвай, и под заднее сидение. Кондуктор подошла, смотрит мешок лежит, она и говорит какому-то мужику – ну-ка вытащи мешок. Он и вытащил, раскрывают его, а из него череп человеческий выкатился, а во рту у него золотой зуб…
- У мужика? - Я внимательно посмотрел на Люську, и ни как не мог понять, при чём тут мужик, да ещё с золотым зубом.
- У черепа, - ответила тихо, почти шёпотом Люська, - представляешь, она ворует только тех людей, у которых есть золотой зуб во рту…
- Почему? - Так же тихо, почти шёпотом спросил я.
- Да кто же её знает, может, собирает?
- Зубы?
- Какие зубы, золото. У неё его теперь знаешь сколько? Наверно целых сто килограммов. Они так и лежат у неё в ящиках. Глянь, картоха не готова?
Я раскопал красные угли и палочкой выкатил одну картофелину, потрогал её, но она была ещё немного твёрдая, и я закопал её снова.
- А зачем ей столько, целых сто килограммов?
- А зачем она людей ворует? – Вопросом на вопрос ответила Люська. – Вот зачем?
- Не знаю, а ты как думаешь?
- Да потому что она мстит людям, всем мстит. Она же колдуньей была раньше…
- Как колдуньей? – Мне на тот момент ещё этого не хватало, я только с рукой свыкся, даже немного повеселел, когда узнал, что она ворует только тех, у кого есть золотые зубы. У меня-то золотых точно не было, у меня и молочные ещё не все поменялись, а тут теперь колдунья, это уже казалось страшнее…
- А так, - начала Люська, - раньше она же человеком была. Колдовала, в зверей превращалась, например, в собак или волков и на людей бросалась и грызла их. Ты думаешь, бешенные собаки просто так бывают? Это в них колдуньи вселяются, и они с ума сходят, дааа…
  Я опять оглянулся по сторонам, уже сильно стемнело, но раньше я бы на это не обратил никакого внимания, так как этот парк мы облазили вдоль и поперёк и знали здесь каждый удалённый уголок. Здесь у нас были и свои тайные места и свой шалаш, где мы представляли себя разбойниками, там же у нас были спрятано наше оружие - деревянные самодельные сабли, копья, щиты, пистолеты и даже автомат был, правда покупной. А тут колдунья, да ещё бешеные собаки, да ещё стемнело…
- Потом её, конечно, поймали и решили казнить, что б она не насылала порчу. А правую руку ей отрубили…
- А зачем?
- Ну как зачем, что б она, пока её не казнили, никого не заколдовала, она же руками колдует…
- Как руками? – Я даже губы облизал от внутреннего напряжения.
- Ну что ты такой не понятливый, конечно руками, вот так, - и Люська, сделав страшные глаза, стала водить передо мной своими руками, приговаривая – насылаю на тебя порчу, как на бешеную собаку и будешь ты…
- И...? – Я даже рот открыл, мне уже казалось, что из темноты на меня уже точно кто-то смотрит.
- Только она подняла руки, что б колдовать, а ей руку саблей хрясь, и отрубили, и всё, а одной рукой колдовать как? А ни как не поколдуешь, и всё…
- А дальше? – Я, опять сглотнул слюну.
- А что дальше, дальше её в бочку запихали со смолой и подожгли, так она и сгорела.
- А рука как же?
- А руку потеряли, а может она сама уползла, что б её тоже не сожгли. И вот теперь она летает и людей ворует, мстит им, а может, ищет своё тело.
- Уффф, - шумно выдохнул я, - как же она его ищет? Она же без глаз…
- А слепые как? На ощупь. Вот и она тоже так, - шёпотом ответила Люська, - подлетела и потрогала, а вдруг ещё и зубы золотые, так она сразу к себе в логово тащит человека, и пытается прижиться к новому телу…
- Как? Тогда получится человек с тремя руками, все сразу же увидят…
- Колька, ты что, не понимаешь, это же Чёрная рука, - прошептала Люська и посмотрела по сторонам, - она как схватит тебя, - и, сделав страшные глаза, она схватила меня за шею, - она же колдунья, она всё может. Ты когда последний раз в подвале был?
Я почесал затылок, вспоминая, когда же я ходил за картошкой в сарай, что в подвале под нашим домом.
- Кажется на прошлой неделе…
- Вот, а я вчера была, и там, на стене знаешь, что написано чёрным углём – дверь не закрывать, понятно?
- Ну и что? Я видел…
- И ты, что, не понял?
- Что?
- Что, что. Это она написала,  что б людей туда таскать, у неё же здесь своё логово. У неё в каждом районе есть своё логово, она мстит за своё тело, она душит и высасывает соки, что б жить. Тела-то у неё нету, а жить надо…
- Да ну…
- Вот тебе и ну, я ходила за картохой и капустой в сарай, и видела в углу мешок с костями, около выхода. Понятно? Ты ничего не знаешь, а говоришь….
Я опять посмотрел по сторонам.
- Откуда знаешь, что он с костями, ты смотрела?
- Да я что, дура, что ли, а вдруг она меня схватит?
 Вдруг, сзади нас, в кустах, хрустнула ветка, будто кто-то наступил на неё.
У Люськи глаза сделались круглыми, она даже открыла рот и смотрела на меня в упор своими широко раскрытыми глазами и шептала одними губами:
- Колька, там кто-то есть, он на нас смотрит, я вижу его блестящие глаза…
- Кто? - так же шёпотом спросил я. От страха я даже не мог повернуть голову, но чувствовал, как холод забирается в моё сердце. – Кто там, - ещё раз прошептал я…
- Кто-то чёрный…
Я напрягся, но показать, что я боюсь, да ещё Люське, да ещё девчонке, совсем не хотелось.
- Агаааа,  - послышалось сзади, - попались….
Этого было достаточно, Люська подскочила, словно ужаленная, и с визгом – Чёрная рука, бежим, - рванула в сторону нашего дома, я рванул за ней. Мы бежали не чувствуя под собой ног, словно и не было земли, и хоть нам в след  что-то кричали, я даже слышал, что звали именно меня, но остановиться не мог, ноги сами несли, мы словно летели. Как залетел на пятый этаж, я не помню …
- Сынок, ты что, на тебе лица нету, - мама смотрела на меня с удивлением,- что-то случилось?
- Там, там, - только и смог произнести я, - за нами гонятся…
- Кто? - Удивилась мама.
- Чёрная рука…
- Кто? – Переспросила она.
- Чёрная рука…
Тут, весь запыхавшись, в дверь вошёл отец.
- Сынок, что случилось, ты почему от меня убежал, - спросил он улыбаясь. – Они с Люсей так бежали, - он повернулся к маме, - будто за ними кто гнался, я даже догнать не смог, звал звал их, но они ещё быстрее побежали…
- Рассказывай, - уже отдышавшись, стал меня расспрашивать отец, - что вы там набедакурили?
Я молчал, ну как сказать, что мы его приняли за Чёрную руку, и поэтому убежали. Дома, когда рядом родители и горит свет, то почти не страшно, и даже немного смешно. Но там, у костра, когда кругом темно, когда кажется, что за каждым кустом притаилась колдунья, когда Люськино лицо всё красное от отражения углей, когда она высовывает язык, и выкатывает страшно глаза из орбит, да ещё хрипит, показывая, как будет душить эта самая Чёрная рука, а сзади вдруг появляется кто-то чёрный, да ещё и  произносит – ага, попались, - то становится неимоверно страшно, что даже, кажется, волосы начинают шевелиться на голове, и ты уже не владеешь своими ногами, они в этот момент живут сами по себе. Они ни кого не слушаются и несут тебя в самое безопасное место – домой, там, где мама, потому что мама всегда защитит, а с ней не страшна ни одна Чёрная рука…
- Да вот, - говорит мама папе и улыбается, - сынок говорит,  думали, что за ними гналась какая-то Чёрная рука, ты её случайно не видел?
- Чёрная рука, это значит рука негра, - вполне серьёзно спросил отец.
- Не знаю, колдуньи наверно…
- А колдунья была негром, - продолжал допытываться отец.
- Не знаю, нет наверно…
- Сынок, а почему тогда чёрная, - спросила мама.
- Не знаю, - признался я.
- А потому, что б страшно было, - сказали в один голос мои родители, и рассмеялись.
- Ну, всё, иди мыть руки, будем ужинать, - скомандовала мама, когда закончили смеяться,- быстро в ванную, а то уже всё остывает.
  Отец увидев, что я не решаюсь войти в тёмную ванную, улыбнулся и включил свет. Потом потрепал меня по плечу и с улыбкой произнёс, - эх сынок сынок, чёрные руки только у негров бывают, или, ещё, если они грязные как у тебя сейчас, это я точно знаю, потому что, я тоже слышал эти сказки, когда был маленьким, и мне тоже было страшно…
Вот так…