Людка

     Собрали новое руководство компании, многие друг друга не знали. На коллегии меня посадили рядом с Людкой, которую я раньше, может быть, и видел в здании, но не обращал никакого внимания. Она начала ерзать на пятой минуте выступления нашего теперешнего шефа.

     – Ты – настоящий друг? – неожиданно шепнула она мне на ухо.
 
     – А что?

     – У меня живот крутит. Какой у тебя номер телефона?

     – Зачем тебе? – перешел я тоже на «ты».

     – Сейчас из сумочки наберу тебе, и ты скажешь, что Людмилу Сергеевну срочно вызывают на объект для финансовой проверки.

     – А почему мне должны поверить?

     – Но ты же отвечаешь за секретные дела?

     – С чего ты взяла?

     – Ну, так говорят.

     – Потише, господа, – прервал наш идиотический диалог шеф.

     Через минуту зазвонил мой мобильный…, и я стал настоящим другом. Что для нее это означало, до сих пор не очень понимаю.

     Людке было около сорока лет. Она походила на невзрачного, обидчивого и своенравного мальчугана. Короткая стрижка, маленькие, как и все остальное, очочки в золотой оправе – такой я ее запомнил. Однако в ней уживались и себялюбивый вздорный характер, и неповторимое обаяние, и некий шарм. Работала она главным бухгалтером, а ее отец – бери выше – служил в министерстве начальником бытового отдела по спецобслуживанию.

     Я, не скрою, частенько пользовался званием «настоящего друга». Брал ее дорогущую машину, когда нужно было съездить в посольство или в руководящий главк. Сама она меня отвозила к знакомой ей Джуне, чтобы перед важной командировкой отключить меня на две недели от хронического алкоголизма. Как они потом договаривались между собою, до этого мне не было дела. Получив порцию пассов, я удалялся и ждал Людку внизу.

     У нее тоже были свои закидоны. Она могла в полдень во время совещания позвонить мне и сказать:

     – Ты – настоящий друг?

     – Конечно.

     – Пойдем постреляем.

     Нам полагалось служебное оружие.

     – Утром, в центре Москвы?

     – Я тут присмотрела нехилую стройку поблизости. Кажется, будет штаб-квартира «Норникеля» …

     Я сообщал сослуживцам, что меня вызывают по срочным обстоятельствам, и немедленно покидал кабинет…

     Мы стреляли так, чтобы никого случайно не задеть, а потом убегали от охраны, которая гналась за нами по всему Замоскворечью. Спасал нас закрытый клуб, куда пускали по специальным картам. Меня она туда тоже записала. Шли, задыхаясь, как рыбы, в ресторан.

     – Два бокала шампанского со льдом, – приказывала она согбенному от подобострастия официанту.

     – Я же в отключке, – напоминал я.

     – Ну, тогда «Альпийской росы».

     – Сколько капель?

     – Я же сказала: два бокала, – она смотрела на официанта как на умалишенного. – Мы набегались и хотим пить.

     Эту воду нацеживали из какого-то ледника, которому якобы недавно исполнился миллиард лет. Мы выпивали за победу.

     – Вовик не поверит. Ты подтвердишь? – спрашивала Людка, имея в виду наши дурацкие похождения.

     – Он все равно не поверит, – уверял я ее.

     Вовиком звали ее подкаблучного мужа, который занимался воспитанием двух детей и еще чем-то, о чем не упоминалось всуе…

     Мы уходили от уже не существовавшей погони через черный ход, с заднего двора, добирались до учреждения на общественном транспорте и расходились по своим рабочим местам. Она со скучающим видом жаловалась на прощание:

     – Нет, все-таки чего-то не хватает…

    
     Потом неожиданно она отыскала, чего ей не хватает. Как-то позвонила:

     – Мик, я потеряла голову…

     – Помочь найти?

      
     – Нет, ты должен на него посмотреть…

     – А как же Вовик, дети? – зачем-то поинтересовался я.

     – Ну, понимаешь?.. Как тебе объяснить?.. Я не могу до конца жизни оставаться девственницей!..

     – В каком смысле?

     – Ну, неважно. Посмотри на него и – без комментариев.

     Ее избранником оказался вороватый хлыщ, лет на пятнадцать моложе. У него были грандиозные планы по строительству суперсовременного предприятия в Петрозаводске. Я относительно его персоны ничего Людке не сказал…

     История эта закончилась через полтора года. Она вернулась в Москву, больная и потерянная. Хлыщ еще и ограбил ее. Через папу, через опытных юристов, через Джуну можно было что-то отвоевать, но никакой гипс не мог исцелить образовавшийся надлом.

     Мы встретились в проходной, охрана ее не пускала. Людка напоминала побитого песика и прикрывала ладошкой рот.

     – Все зубы в момент вылетели на нервной почве, – прошамкала она.

     – Не вижу проблем вставить, – успокоил я.

     – Отец денег не даст.

     – Пусть Вовик попросит.

     – Вовик плачет… Помру скоро…

     – Не валяй дурака…

     В том же году Людка умерла от обширного рака. Никто ничего сделать не мог.

04.07.2015