Катя
Седой чеченец показал поворот к госпиталю в селе Новые Атаги. Сидящий рядом молодой сержант буркнул:
- "Нужно бы ещё у кого-то спросить... этот может послать..." - куда послать, Алина так и не поняла, она впервые была в этой стране. Предполагалось, что вот сейчас они приедут в госпиталь, заберут своих раненых солдат, с миссией ехала одна из матерей, её в группу включила организация "Солдатские матери" и к концу дня планировали вернуться обратно в Грозный, на аэродром. Алина тщательно заставляла себя не давать никаких оценок происходящему, не принимать ничьей стороны.
Через несколько минут она увидела госпиталь. Рядом с каким-то зданием, потом оказалось, это школа, стояли добротные палатки Международного Красного Креста. Но как ни старайся не оценивать, мелькнула мысль:
- "Это ненормально, когда школы превращают в госпиталя."
Руководитель группы отправился к начальнику госпиталя и почему-то долго не возвращался. Алина заглянула в первую палатку, там были раненые. Женщина средних лет, делавшая перевязки, спросила её:
- "Кто вы? Что вам нужно?" -
Я врач, - ответила Алина и никаких других объяснений дать не успела. -
-" Так помогайте, если врач " - с явным акцентом сказала женщина и Алина подошла к ней.
-"Помогать, так помогать, когда вернётся руководитель группы неизвестно, хоть перевязку сделаю" - подумала она и подошла к молодому человеку. Явный прострел плеча, ранение не должно быть фатальным, подумала Алина и оглядевшись, увидела столик с перевязочным материалом и медикаментами. Перевязка, дальше ещё и ещё. Мужчины были разного возраста, от юных, до совсем пожилых... гражданские и военные. Это результат бомбёжки, результат гражданской войны, которая началась в развалившимся в 1991 году когда-то мощном, победившем во Второй Мировой войне, государстве.
Снаружи резко засигналила машина и началось движение, привезли новую партию раненых, это Алина поняла, когда вышла из палатки, она уже закончила делать перевязки. Среди раненых была совсем юная девушка. Алина не видела её лица, на него упали распущенные русые волосы. Девушку несли на носилках, санитарка бережно отбросила с лица волосы и Алина застыла, скованная непониманием происходящего и ужасом. Это было не ранение, лицо сплошная окровавленная синяя маска, глаза открыты и... у живых людей не бывает таких глаз. Они, стеклянные, просто смотрели в небо, почти не мигая, но девушка дышала, она была в полной прострации. Носилки проплыли мимо Алины и она невольно пошла вслед. В приёмном покое девушкой занялись санитарка и медсестра. Алина, к этому времени она одела белый халат, стала помогать. Все молчали и Алина понимала почему, жертвы насилия не отвечают на вопросы, разговорить их сложно. Алине было ясно одно, с девушкой произошло что то страшное. Когда пришёл врач, на его немой вопросительный взгляд, медсестра объяснила, что нужно швы в нескольких местах наложить, но опасных для жизни повреждений нет.
-Вовремя отбили - сказал врач.
Потом пациентку увезли и Алина спросила у медсестры:
- Что с ней произошло? Вы знаете эту девушку? -
Медсестра назвалась Андреевной, немного помолчав, стала рассказывать:
- Знаю, она тоже медик, фельдшер-акушер, на ФАП-е в селе Дуба-Юрт, примерно в тридцати километров отсюда, уже год работала. Её по распределению сюда направили. А что случилось... то, что с многими женщинами война делает. - помолчав, добавила - хотя здесь ещё страшнее. Её Катей зовут и ей только двадцать. Как она согласилась в Чечню ехать, не знаю... русские отсюда бегут, а она вот год проработала. А вчера в село Саид - Али Салуев, убийца, зашёл с бандой своей... он родом из села. Ухаживал за ней. - И замолчала, как будто не было сил говорить, через минуту только добавила:
- Нас ещё утром предупредили, что её сюда привезут. -
Но пришёл руководитель группы и беседа прервалась. Он сказал, что придётся задержаться на несколько дней и кроме находящихся в том госпитале, миссия сможет забрать граждан страны миссии из других госпиталей. Их привезут сюда. Это или контрактники, или офицеры. Один очень тяжёлый, транспортировать его сейчас опасно, даже поэтому нужно задержаться.
- Ждать, так ждать, буду помогать в госпитале, - решила Алина. Её почему-то не отпускал взгляд Кати. Что-то влекло к ней, Алина не понимала своих чувств, своей внутренней тревоги и решила навестить девушку. Швы ей уже наверняка наложили, нужно узнать, в какой она палате.
Девушка лежала в палате одна. Палата совсем маленькая, с высоким окошком, наверно в школе эта комната была кладовкой и в палате, кроме Кати, был врач. Он, как показалось Алине, даже обрадовался, что кто-то ещё зашёл и предложил Алине выйти с ним на пару минут. В коридоре попросил:
- Вы женщина, поговорите с Катей, нет у меня слов, понимаете, нет. Я хирург могу только тело прооперировать, не душу, а здесь нужна операция на душе. Может быть у вас получиться, психологов здесь нет. "
- Я попробую- ответила Алина, - Но я тоже не по душам хирург, я терапевт. -
Алина понимала, что нужно искать ниточку, которая заставила бы Катю заговорить, а лучше заплакать, зарыдать, закричать, вот тогда может душа начнёт излечиваться, или хотя бы оживёт. Она присела на край кровати и заговорила:
- Катя, я посторонний человек и мы больше никогда не увидимся, я приехала из другой страны, мы заберём раненых, имеющих наше гражданство и уедем навсегда. Расскажи мне подробно, что с тобой случилось, вспомни шаг за шагом и мы вместе решим, что делать дальше, может быть я смогу помочь тебе советом. Или просто вместе выплачемся по-нашему, по-бабьи, сердцем и слезами. -
Но Катя молчала.
На утро следующего дня, это было 12 декабря 1996 года, Катя заговорила, она спросила, где туалет, чему Алина была несказанно рада. Девушка шла, Алина её поддерживала, Катя была как былинка сломанная, сил не было совсем и вернувшись, едва дойдя до кровати, почти упала на неё. Есть Катя отказывалась, но шутки "за папу", "за маму по ложечке" вызвали неожиданно, положительную реакцию, глаза Кати наполнились слезами и впервые за двое суток они стали живыми. Алина понимала, что это и есть то, что Кате сейчас нужно, слёзы, разрядка, осмысление, что всё уже позади, и нужно жить дальше.
- Катя, я понимаю, что тебе трудно вспоминать пережитый кошмар, рассказать об этом ещё труднее, я принесла тетрадь и ручку, опиши всё подробно, каждую деталь, а потом ты сама всё это сожжёшь. Вот зажигалка. Мне не обязательно читать, что ты напишешь, для себя пиши, а потом сожги. Сожги и наяву, и в сознании. -
- Написать и сжечь? - произнесла Катя, потом помолчав, сказала - Что ж, давайте сюда тетрадь. Я напишу, но не сейчас, не сегодня. -
Алина была рада, ей казалось, что у неё получится вернуть эту девушку к жизни. Она вспомнила всё о гематомах, приготовила отвар из полыни, подсолила его и весь день меняла компрессы на лице девушки. Нанесла йодную сетку. На третий день опухоль спала, гематомы стали желтеть, молодой организм справлялся с физическими травмами. Компрессы из настоя петрушки на водке, последовавшие вслед за гипертоническим раствором полыни были эффективными, лицо приобретало нормальный вид. Катя была очень красивой девушкой. Алина находила в ней сходство с известной актрисой Анастасией Вертинской. Но тетрадь с ручкой лежала на тумбочке. Катя не прикасалась к ним. Душу вылечить сложнее, а иногда и невозможно.
Утром 14 декабря Алина увидела в палате Кати пожилую пару чеченцев. Андреевна объяснила Алине, что у этой пары жила Катя в Дуба-Юрте и они сообщили о приходе банды Саида-Али Салуева, послав мальчика родственника к армейскому блок-посту, а те вызвали подмогу. Они и отбили девушку, но все бандиты скрылись, кроме двоих, Салуев тоже ушёл. Но говорить с чеченцами Катя не стала.
Утром 16 декабря Катя отдала Алине тетрадь и отдельно письмо. Письмо было не в конверте, адрес северного города Катя написала на отдельном листке. Она попросила Алину отправить это письмо. А потом прочесть написанное в тетрадке и сжечь её. И в 12 часов миссия, забрав шестерых раненых, имевших гражданство их страны, уехала в Грозный на аэродром. Алина, перед отъездом, поручила Катю Андреевне и дала ей свой адрес. Договорились переписываться.
На аэродроме 17 декабря, перед самым отлётом, Алина узнала, что ночью на госпиталь было совершено нападение боевиков и погибли пять женщин и один мужчина, все из миссии Международного Красного Креста.
Никто ни в одном пресс-релизе не написал, что была ещё одна жертва. Молодая русская девушка Катя, которая покончила собой. Андреевна была в госпитале в ту ночь, но письмо она написала Алине только через три месяца, когда навсегда уехала из Чечни, где прожила больше тридцати лет, к дочери в Тулу. Когда велось расследование, Андреевну никто не опрашивал, да она бы и не рассказала что проснулась от выстрелов и видела в окно убегающих боевиков. И она узнала одного из них. Это был Салуев, боевик из отряда Хаттаба, его она хорошо знала. Бросившись в палату к Кате, она нашла её уже неживой. Может Катя узнала его голос, или увидела, может быть это было задуманное решение девушки и Салуев не знал, что Катя в госпитале, этого уже никто никогда не узнает, только Кати тоже не стало в ту ночь.
Алина прочла записи Кати. Вначале это был рассказ о её многодетной семье, у Кати было ещё две младших сестры и брат, прочла о том, как она стала невестой парня, одноклассника по имени Борис, и как они приняли вдвоём решение о том, что Борис поедет на север заработать денег на жильё, а потом они поженятся. Как приехала в Чечню работать сама Катя и ей нравились люди, которых она лечила... и как за ней стал ухаживать Салуев. Настойчиво предлагая... стать его любовницей, а потом роль второй жены. Он был женат. Но девушка объяснила, что у неё есть жених и что она вернётся домой. И что воспитана она в других традициях. Потом Салуев исчез из села, как многие молодые люди. Началась война.
- Мне бы уехать - писала Катя, - но никакой враждебности она не ощущала, по-прежнему помогала людям, лечила, принимала роды. И у жены Салуева тоже. Она родила девочку. И уже о мире заговорили, в тот страшный декабрь, вели политики переговоры но, 10 декабря в деревню заглянул Салуев с дружками. И пришёл в дом, где жила Катя. Чеченцев, хозяев дома они выпроводили, до приторности "вежливо" объяснив, что им нужна Катина помощь, якобы у них есть раненый. Но понял пожилой чеченец, что не совсем адекватен Салуев и его компания, то ли пьяные, то ли зелья нанюхавшись, почуял неладное, потому и отправил на блок-пост мальчика родственника...
А затем в тетради был оставлен чистый лист.
Наверно не нужно было переворачивать Алине этот лист, не нужно было читать дальше, потому что повторить и воспринимать то, что написала дальше Катя, нормальному человеку невозможно. И первым желанием было сжечь эти записи. Но не сожгла. Наверно мысль, что эта тетрадка - свидетельство обвинения, что Салуева нужно судить, как и его дружков. остановила Алину. Может быть сейчас пора уже сжечь эту тетрадь... только прочитанное запечатлелось в памяти, как и глаза русской девушки Кати, безучастно, невидяще смотрящие в небо. Это не сгорит в памяти никогда.
Письмо, адресованное парню по имени Борис, Алина отправила сразу по приезду домой. Но ответа не получила. Он получил его, через год Андреевна написала, что Борис приехал к ней и говорил о письме Кати. Он пошёл служить в армию и ему нужны были имена...
Что было дальше, Алина не знает. Андреевны уже нет. И только догадки, потому что нашла Алина в печати сообщения о том, что при невыясненных обстоятельствах был убит Салуев, уголовник, сподвижник Хаттаба, принимавший участие во многих терактах.
Нравится
Предупреждение о взрослом контенте
Данная страница может содержать материалы для взрослой аудитории.
Пожалуйста, подтвердите Ваш возраст для дальнейшего просмотра сайта.- Комментарии
Написать комментарий
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку своих персональных данных.
Нет комментариев. Ваш будет первым!