Французская кухня

Загнивающей Европе предлагают вместо хлеба ламинарии. Обдумывают, что к ним добавлять,
чтобы было употребляемо. А пока заглянем на европейский… французский общепит.
Приятного аппетита!!! Бееее…
Французская кухня — это кухня голода и отчаяния.
Лягушачьи лапки, улитки, мидии, заплесневелый или высохший сыр, луковый суп, артишоки…
это все предел голода, когда жрется всё, что можно разжевать, далее пойдут кожаные ремни.
Кухня реальной нищеты, которую завернули в красивую оболочку якобы «изысканности» маркетологи.
Целое поколение выросло в дискурсе: «это вы там Остались и пьёте водку — а я Достиг и пью
вискачок не ниже 12-ти лет».
И тут такой облом. Руккола, понимаешь, краснодарская.
Да ради этого ли люди-то жили, вписывались в темки и встраивались в схемки, кидали,
прогрызали путь к светлому будущему, освещаемому неоновыми логотипами престижных
брендов и высочайшей калорийностью удачно сфотканых блюд?
Сказать ведь им, что, например, престижная итальянская приправа
орегано — это всего лишь душица, которую бабка заваривала в детстве
от кашля — удавятся от ужаса бытия и несовершенства мира.
А моцарелла — это если в молоко плеснуть скисшего вина
(уксуса, говоря проще), и откинуть на марлю.
Неликвид, в общем, который пить никто уже не может, утилизировать хоть как-то.
Добить тем, что суши — это когда нищий рыбак (которого на берегу за блеск ножа просто зарубит
любой самурай) сидит в море в лодке и торопясь, срезает дольками мясо со свежепойманной рыбы,
потому что развести огонь нельзя.
Потом макает в уксус, потому что в рыбе весёлые червячки кишат, а потом лезет холодной рукой в
мешок с рисом, скатывает там комочек влажного и солёного от морской воды риса и жрёт это.
Причем панически оглядываясь, не видит ли никто — они вообще это в мозг не смогут уложить.
Можно провести контрольный выстрел, рассказав, что такое фондю.
Это когда нищий швейцарский крестьянин, обогревая зимой хату собственным теплом, ползёт в
погреб (а там всё сожрано) и собирает окаменелые обрезки сыра, чтобы разогреть их, и когда
они станут мягкими — туда сухари макать. Просто потому что жрать было нечего.
Еще стоит напомнить, что единственное блюдо американской кухни — это украденная у индейцев
птица, и мега-праздник беглого англо-переселенца (т.е. уголовника), который годами жрал
солонину и бобы.
Вот мега-праздник у этого интеллектуала был — раз в год поесть большую запечённую птицу,
стырив её у местных (которых в рамках протестантской благодарности потом отравить
исподтишка).
А престижный французский суп буйабес — это когда рыбак, живущий прямо в своей
лодчонке (потому что даже на шалаш на берегу денег нет), продав основной улов,
заваривает остаток, который не удалось продать даже за гроши.
И на всё это смотрят живущие в стране, где буженина, расстегаи, блины с икоркой,
стерлядь да двенадцатислойный мясной пирог, балык, кулебяка на 4 края и 4 мяса.
Смотрят и офигевают.
Потому что всё вышеперечисленное внезапно непрестижно — ибо незагранично.

Русский оккупант