Дед (Неюбилейный пассаж)

Треть века, как его не стало, а я вспоминаю его едва ли не чаще, чем моих родителей. Почему? Наверное, потому, что он навсегда остался для меня частью той России, которой мы всегда были и которую мы потеряли после 1917 года.

Мой дед, Турнаев Дмитрий Фёдорович (1905-1992), потомственный казак, родом был из станицы Тигерек Алтайского края. Богатую семью разорили, старшие братья деда, оба офицеры, сражавшие в армии Колчака, ушли с бароном Унгерном в Монголию. Дед остался на родине и хозяйство восстановил, но, как оказалось, ненадолго – попал под раскулачивание. Осудили по 58 статье за то, что спрятал на поле хлеб, который весной намеревался посеять. Наказание отбывал в тюрьме под Новосибирском – разрабатывал известковый карьер для строящегося искитимского цементного завода. Пока семью не выслали из Тигерека, трижды бежал и трижды возвращался. После освобождения поехал разыскивать семью, сосланную в Нарымский край. Жену и детей нашёл умирающими – самостоятельно передвигаться они уже не могли, один ребёнок умер. Помню, в далёком 1962 году в возрасте десяти лет я случайно оказался в местах, где разыгралась трагедия. Место называлось Палочка и находилось в Томской области на реке Кеть. Там я, мальчишка, удачно наловил щучат на удочку с петлёй, о чём по приезде домой эмоционально поведал родне. Дед внимательно меня слушал и вдруг закрыл лицо руками и заплакал. «Знаешь, где ты был?» − произнёс он некоторое время спустя. Тогда я впервые узнал о некоторых фактах непростой жизни моего рода, в которые до этого случая меня не посвящали. Когда же я стал взрослым, историю представили в мельчайших подробностях.

С собой дед привёз немного продуктов, стал поднимать семью на ноги и одновременно тайно готовить побег − казаки народ вольный, несвободы не любят. Плот, который он строил в протоке, был полностью готов, собраны были вещи и продукты. Однако в день, когда был намечен побег, – судьба? − в Палочку пришла баржа с вербовщиками – звали строить шахты в места, где находится нынешний Кузбасс. Я, рассказывал дед, подумал: мои ещё слабые, с ними, случись погоня, не убежать, и согласился на переезд. Пришлось вещи с плота перетаскивать обратно в землянку. Так мои предки оказались в Осиновке, как называлось тогда место, где теперь стоит мой родной город Осинники, и как, по привычке, они ещё долго называли его. Поселились на Зелёном Логу (так называлась улица-район поселения) в землянке рядом с Меркуловыми, такими же ссыльными, как они. Дед стал работать на 4-й шахте, потом на 9-й, на пенсию вышел, работая (и проживая) уже в посёлке Тайжина, что рядом с городом, и каждый день должен был отмечаться в комендатуре, находившейся в трёх километрах от дома у Фриц-горы.

Как получилось, спрашиваю я себя сегодня, что эти жестокие испытания выпали на долю родных мне людей и всего русского народа? Кто-то чужой пришёл в нашу страну, сказал, что мы не правильно живём, предложил жить «правильно», уговорил, пообещав землю крестьянам и фабрики и заводы рабочим, развязал гражданскую войну, организовал чудовищные эксперименты над народом, которые унесли десятки миллионов жизней… Уверен, до 1917 года русские даже не слышали слова «социализм», не говоря уже о желании его строить. Строить социализм, натягивать сову на глобус, их насильно заставили… Страшную цену заплатили мы за чужие, и, по всей видимости, небескорыстные, интересы, страшную и жестокую. Сегодня на государственном уровне признано, что так называемая Октябрьская революция была ничем иным, как первой «цветной» революцией, то есть организованным из-за границы государственным переворотом. Время переосмыслить наше трагическое прошлое.

Он называл крахмал трахмалом,

не мог понять социализма суть…

В заботах вечных о большом и малом

шагал по жизни, не меняя путь.

Путь, заданный судьбой Отчизны,

где чтили Бога, помнили царя…

Где за идею не лишали жизни

и земли не растрачивали зря…

Злой ветер смёл привычные устои,

заставив жить по Марксу, как и всех…

Социализм не удалось построить,

итог эксперимента – плач и смех…

Но жизнь загубленная… Кто ответит?..

Кому направить неоплатный счёт?..

Могильный холмик утешает ветер

да птица, что случайно пропоёт…