Отзвуки прошлого

Социально-психологическая драма

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА МАСАЛЬСКАЯ

БОРИС ФОМИЧ ПРИБЫТКОВ - муж Елены Аркадьевны

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА РАДУН

НАУМ ЕФИМОВИЧ РУБИНШТЕЙН – муж Анжелы Степановны

ДМИТРИЙ - сын Елены Аркадьевны

СВЕТЛАНА - дочь Анжелы Степановны

ЗЕМЦОВ ИВАН ФЕОКТИСТОВИЧ – помощник начальника следственного отдела города

 

Все события и персонажи пьесы вымышлены. Какие-либо совпадения с ныне

живущими людьми могут быть только случайными.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

 

Просторная, с цветным, инкрустированным под вечернее небо со звёздами потолком, гостиная. Бросается в глаза особенность квартирного дизайна: большая часть мебели антикварная. У дальней стены, между двумя стеллажами, заполненными до отказа массивными фолиантами и книгами, стоят старинные, напольные, часы. На стенах гобелены, портреты, картины с видами природы.

 

Посередине гостиной находится круглый, накрытый темным бархатом, стол, над ним свисает обширная, хрустальная люстра. Слева от стола, ближе к стене, расположена, покрытая ковром, оттоманка с двумя подлокотниками и тремя подушечками. В дальнем углу, слева от зрителей, на невысокой подставке, тускло высвечивает широкая панель плазменного телевизора.

 

Справа от стола – кожаный диван, развернутый к камину, в котором мелькают змейки искусственного огня. С другой стороны камина, напротив дивана, в широком, с покатыми подлокотниками, кресле сидит Е л е н а А р к а д ь е в н а. Она вяжет. Время вечернее, окна зашторены. Настенные бра льют вокруг неяркий, приглушенный розовыми плафонами, свет. Общее впечатление от увиденного: кажется, что давно минувшее время застыло в этих стенах навечно.

 

Входит Д м и т р и й.

 

ДМИТРИЙ. Добрый вечер, мама!

 

Подходит, целует мать в щеку.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Рада видеть тебя, сынок! /Отложила вязанье/. Почему так поздно? Я заждалась тебя, ужин разогрела… а тебя всё нет и нет?

 

ДМИТРИЙ. Извини, мама… текучка… сметы… отчетности… Уйма проблем… особенно в конце недели…

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Понимаю, понимаю, сынок. Но у меня, ты знаешь, отличная память на запахи…

 

ДМИТРИЙ. Ну вот… начинается… Не можешь без этого! А  духи "Шалимар", между прочим, любит сегодня уже полгорода. /Заходит в ванную, моет руки, освежает лицо/.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Но те… что нежнейшим облачком окружают тебя сейчас,

стали появляться в нашем доме лишь последние несколько дней. Могу назвать их даже по числам! Так что перестань обманывать маму, сынок, и признайся мне, наконец: где ты так часто стал задерживаться, последнее время… после работы?

 

ДМИТРИЙ/вернувшись из ванной, неопределённо/. Там…

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Где - там?

 

ДМИТРИЙ. В ограниченном, квартирном пространстве, где обитает одно, очаровательное, существо… /Снимает салфетку со стоявшей на столе тарелки/.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. И кто оно… это существо, что так влечёт тебя к себе?

 

ДМИТРИЙ/пожав плечами/. Девушка, естественно… не парень.

/Наливает в чашечку из термоса кофе/.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/строго/. Будь серьёзнее с мамой, Дмитрий, не ёрничай! Оставь эти штучки-дрючки для друзей и коллег по работе! Говори - где ты её подобрал?

 

ДМИТРИЙ. Ну зачем же так грубо… мама? Подбирают обычно предмет какой-нибудь. Шляпу, к примеру, упавшую с вешалки… или карточку банка, в надежде, что там – миллион! А это - живой человек. Значит, подобрать его нельзя! А можно только… встретить. Случайно… на улице… неделю назад. /Берёт из тарелки бутерброд/.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. И что… она сама к тебе подошла, небось?

ДМИТРИЙ. Какая же ты прямолинейная… мама! Во всём видишь какой-то подвох! А было как раз… всё наоборот!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Как - наоборот? Объясни!

 

ДМИТРИЙ. Ну зачем тебе эти подробности… мама? Зачем? Что за странный у тебя интерес к тому, чем занимается молодёжь на улице? /Жует бутерброд/.

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Не странный, а вполне естественный! И уж если я прошу объяснить – значит, мне это нужно! Отвечай… не увиливай!

 

ДМИТРИЙ. Ну хорошо, хорошо… отвечу! Ты только не нервничай, успокойся… /Отпил из чашечки кофе/. Она шла по городу… с наушниками… или в наушниках… как правильно - до сих пор, к стыду своему, не знаю! Медленно так шла… не спеша… слегка покачивая головой: влево - вправо… вправо - влево… вперёд, назад... Видимо… слушала музыку в это время.

 

А музыка, видать, была ещё та… ну, какую любит молодёжь сегодня: мелодии – никакой, одни африканские ритмы… /показывает, напевая и двигаясь телом/ ту-ду-ду… бум-бу- дах- тра-да-дах… вур-бу- дах! Словом шла, как может идти абсолютно свободный, уверенный в себе, человек… ни от кого не зависящий… никому ничего не должный. Что очень важно: никому - ничего!Ну… а я взял - да и пошёл… следом за ним, этим… абсолютно свободным, человеком! /Откусил бутерброд, запил кофе/. Спасибо, мам… очень вкусный!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Я плохой для тебя - не делаю! Никогда… уже много лет! Ну… и зачем?

 

ДМИТРИЙ/не понимая/. Что – "зачем"?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Зачем ты пошёл за ним… вернее – за ней, которая ритмы эти, африканские… якобы слушала?

 

ДМИТРИЙ. Ну… не грабить же, мама? Не плейер же отнимать… китайский, среди белого дня! Пошел вначале, как часто ходят многие мужчины… /Откусывает и жуёт бутерброд/.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/теряя терпение/. Дмитрий! Я сейчас тебя… побью! Ты не на сцене театра! Ты дома… стоишь перед мамой… в столь поздний час! Перестань фиглярничать и скажи – чётко и определённо: с какой именно целью ты за ней пошёл?

 

ДМИТРИЙ. О… господи! Да с очень простой целью, мама! Но… весьма даже приятной для молодого, мужского, организма: мне понравилась её походка! /Продолжает с аппетитом поглощать бутерброд, запивая кофе/.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/выдержав паузу/. И… всё?

ДМИТРИЙ. Что – "всё"?

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Этого было достаточно, чтобы ты… сошёл с ума?

 

ДМИТРИЙ/внезапно возбудившись/. Мама… милая моя… ненаглядная мамуля! Убедительно прошу тебя: прекрати разговаривать со мной, как с маленьким! /Ходит по гостиной/. Мне 23 года! 23 – понимаешь? А это значит - я давно уже вполне взрослый мужчина. Дав-но!

 

К тому же, с недавнего времени, владелец солидной, брокерской, фирмы! У меня, в подчинении, между прочим, большой коллектив сотрудников! И все они, как один, глубоко уважают меня, иногда… даже любят! За мой ум… за деловую смекалку, за умение быстро, с выгодой для фирмы, заключить любую сделку! Каким бы мой деловой  партнер ни был, из какой страны ни приехал и на каком языке ни разговаривал… понятно?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Понятно, что мой сын не отличается особой скромностью, оценивая свои, деловые, качества! Но ты не закончил предыдущую мысль! Продолжай!

ДМИТРИЙ. Продолжу... с большим удовольствием! А ты? Как относишься ко мне, великовозрастному дяде, ты? Как к какому-то… замызганному… непослушному малышу в коротких штанишках, что бегает по двору, гоняясь, с прутиком в руках… за индюком... или за петухом! И твердишь при этом… только одно: "Слушай, сынок, свою маму! Смотри, сынок, не сделай очередной глупости... не соверши обидной ошибки...".

 

Сколько это может ещё продолжаться, скажи мне? Сколько: день?.. два?.. месяц?.. год?.. Или это будет длиться вечно, до моих, глубоких, седин?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/наливая себе сок /. Это будет длиться ровно столько, сынок, сколько потребуется! Чтобы появился у тебя, наконец, здравый, жизненный, смысл. Чего я, к сожалению, у тебя пока… порой, не замечаю!

 

/Пьёт сок/.

 

ДМИТРИЙ/в отчаянии/. Ну… вот и поговорили! Вот и пришли к чудесному выводу: твой сын - глупый… бестолковый… умственно отсталый, недоразвитый шалопай! Не способный в этой жизни ни на один, достойный уважения в обществе, поступок! /Ходит нервно по гостинице/. А не лучше ли повести себя с таким… переростком более мудро, по-матерински… а?

 

Не лучше ли прислушаться, наконец, к нему, когда он пришёл к тебе с радостной вестью: он нашёл, наконец, ту, что искал! Искал долго, настойчиво, уже много лет! И теперь очень хотел бы увидеть радость на твоем лице! Радость… а не скорбь женщины, странным образом не согласной с этим переростком ни по одному, озвученному им, переговорному пункту!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Это несогласие, сынок, отнюдь не странное, как ты считаешь, а разумное. Основанное на большом, жизненном, опыте. /Поднялась, ходит по гостиной/. Это – во-первых! Во-вторых: а кому, как не мне, матери, необходимо предупреждать тебя о возможной опасности? О твоем, непродуманном до конца, легкомысленном шаге, который может принести в наш дом большую беду?

 

ДМИТРИЙ/взвинчивается до предела/. Какую беду… мама? Какую беду я… тебе… сюда… могу принести? Ты же в глаза ещё не видела этой… чудной, русалки, а уже решила: это будет непременно либо зловредная Баба Яга на метле, либо злодейка из банды семи разбойников! И явится она сюда, конечно же, лишь для того только, чтобы ограбить до нитки или даже убить хозяев этого, древнего, царства!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/качает головой, с улыбкой/. Ах, Дмитрий, Дмитрий, родной мой, любимый сынок! Как легко ты попадаешься иногда рыбаку на крючок? Не подозревая даже, с каким дальним прицелом могло быть затеяно это коварное… случайное, вроде бы, действо?/Пауза,закуривает/.

 

Мы жили когда-то в одном общежитии. Мы – это я и та, что воспитала потом твою, златокрылую, пассию. Дружили, никаких тайн друг от друга не делали, делились в жизни  последним.... Но эта идиллия длилась недолго. Так уж карта судьбы легла, видать, а, может, и на роду написано было: один, известный в этом городе, успешный делец предложил вдруг мне, студентке института, войти в этот, роскошный, дворец в качестве жены. Устав от жизни в общежитии и кухни с тараканами, я, не долго думая, согласилась…

 

ДМИТРИЙ/неожиданно прервав/. И вскоре случилась трагедия, забравшая жизнь двух мужчин. После чего твоя лучшая подруга, закончив институт, покинула город… с ребёнком на руках.  А когда вернулась недавно… уже со взрослой дочкой и мужем, вы, встретившись как-то на улице, стали рвать друг другу волосы! Да так усердно рвали, что пришлось вызывать пожарную машину, чтоб растащить вас, наконец!

 

Долгая пауза.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Похвальная осведомлённость, сынок. Тогда почему же… зная об этом, ты удивляешься, что она… твоя мама, ведёт себя таким… странным, как ты считаешь, образом?

 

ДМИТРИЙ. Потому что не считаю нужным копаться в подробностях того, что между вами когда-то было?

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. И что же останавливает тебя в желании прояснить эту ситуацию до конца?

 

ДМИТРИЙ/страстно/. Любовь… любовь меня останавливает, мама! Большая… сумасшедшая любовь к этой удивительной… девушке, любящей нежный запах духов "Шалимар"! И я не хочу, чтобы нас накрыла когда-нибудь черная тень чьих-то, давних, грехов. А хочу... очень хочу лишь одного, мама: чтобы ты полюбила эту девушку. Полюбила так же, как полюбил её я. Обласкала её, приняла в наш дом, и прекратила думать о ней... так плохо!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/через паузу, медленно/. А если я скажу тебе сейчас, сынок, что то, о чем ты меня так настойчиво просишь, я не смогу выполнить по ряду… не преодолимых для меня, причин, что ты мне на это скажешь?

 

ДМИТРИЙ. Сажу только одно, мама: это будет ужасный… необъяснимый поступок самого родного, самого близкого для меня человека. Он принесёт мне много душевных страданий и горя в будущем. Но ты же не хочешь этого… правда, мама?

 

Напряжённая пауза.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/негромко/. Ты слишком поздно пришёл сегодня, сынок. Я устала… мне пора отдохнуть... Отнесись ко всему с пониманием, сочувствием... и не торопи меня. Покойной ночи… сынок!

 

ДМИТРИЙ. Покойной ночи… мама!

 

Е л е н а А р к а д ь е в н а целует сына в щеку и уходит.

Дмитрий какое-то время стоит без движения, молча глядя на закрывшуюся перед ним дверь. Затем достает из кармана куртки смартфон, находит нужный номер. Гудок соединения.

 

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Ну как, родной? Всё получилось? Всё хорошо?

ДМИТРИЙ. Да, Света… почти. Кроме одного: я очень хочу тебя видеть!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Немедленно садись в свой ягуар! Я буду ждать тебя возле дома!

ДМИТРИЙ. Не смей! Не смей выходить! Время позднее… зачем рисковать?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Я уже открываю дверь… Учти: меня действительно могут украсть! Я ведь хорошенькая… не так ли?

ДМИТРИЙ. Нет, Светлана, это не так. Вернее – это совсем не так! Ты… единственная! Ты - моя богиня!

 

Выключает смартфон. Выбегает.

Затемнение.

 

Картина вторая

Утро.

 

Е л е н а А р к а д ь е в н а одна. На ней элегантное панбархатное платье чёрного цвета, плотно облегающее стройный ещё стан. На плечи накинут ажурный, кружевной газовый шарфик темно-пепельного цвета. Чёрные, гладко зачёсанные, волосы её схвачены сзади черной перламутровой лентой, образуя тугой, аккуратно прижатый к затылку заколками, узел. Она у камина, сидит в кресле, накрытая наполовину бежевым пледом. В руках у неё раскрытая книга, но взор её устремлён в пространство перед  собой.

 

Звонок мобильного телефона.

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА/берёт  мобильный/.   Да,  я   слушаю!..  Здравствуйте,    Светлана!..  Да…  я  готова вас принять.   Входите…

 

Отключив  мобильный  телефон,    замерла в  ожидании.

Появляется  С в е т л а н а.  На  ней  сиреневое   платье,  обута она  в лёгки, летние,   туфли.  Русые  волосы её   аккуратно   уложены   в    строгую,  классического  вида,  причёску, с плеча   свисает небольшая, модная  сумочка. 

 

СВЕТЛАНА/войдя/.     Добрый день  ещё  раз,  Елена  Аркадьевна!  

 

Разрешите…

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА/перебивает/.  Не церемоньтесь  излишне,  Светлана,   мы же условились  с вами  заранее!  Проходите…  вот сюда. Садитесь…    в это  кресло.    Так нам удобно будет  вести   с вами беседу.  

 

СВЕТЛАНА.  Спасибо,  Елена  Аркадьевна…  /Садится/.  

 

Пауза. 

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА.  Вы, Светлана,  проявили завидную настойчивость,  добиваясь встречи с со мной. В конце концов,  я решила  уступить  вашему  желанию.  Но чтобы наша беседа  состоялась,    я  попрошу вас,  Светлана,     выложить  вначале   сюда, на стол,  свой… гаджет  связи.

 

СВЕТЛАНА/не  понимая/.  Зачем?

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА.    Мера предосторожности. 

 

СВЕТЛАНА/ не сразу/.  Ну хорошо…   Вот… пожалуйста! /Выкладывает  мобильный/. 

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА.  Благодадарю! А  теперь, Светлана,  попрошу открыть  вашу  сумочку и показать   мне  ее   содержимое.

 

СВЕТЛАНА/поколебавшись мгновение/.  Прошу! /Открывает смочку/.  

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА/заглянув   в  сумочку/.  Отлично!   Теперь  я  буду  уверена,   что  содержание  нашей беседы, где может быть много личного, откровенного… интимного даже,   не станет  со  временем   гулять в свободном доступе среди излишне любопытнхых  мещан   нашего  города. /Сменив тон разговора  на доверительный/.  Вам не кажутся,  Светлана,   эти,  предварительные, условия  нашей  беседы  слишком  суровыми… бетактными  даже?

 

СВЕТЛАНА/активно/. Ну что вы… что вы,  Елена Аркадьевна – я понимаю вас! Вы – публичный,  известный в городе  человек… депутат!  И  вам,  конечно же, просто  необходимо,  беседуя с кем-либо,  заботиться  о  своём  реноме! 

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА.  Ну,  вот и хорошо… вот и ладненько - я люблю общаться с понятливой,  хорошо воспитанной  молодёжью.  А теперь приступим  к главному, ради чего вы, видимо, ко мне и пришли… Не  скрою,  Светлана, мне уже известно,  что вы   и ваша семья  не  так давно появились в нашем городе. Что вы студентка филфака, что вам 23 года и что вы полны романтических  устремлений и светлых надежд на скорую  свадьбу с моим сыном Дмитрием. 

 

И вот рассмотрением этого,  интересующего вас вопроса, мы сейчас  с вами  и займёмся. Для  этого,  Светлана,  вам придется  узнать сейчас одну  тайну  прошлого…и не только моего…

                             Картина  третья

 

Появляется  Борис  Фомич.  Он крайне возбуждён, причёска сбилась  в неряшливо торчащий  на голове   клок,  рубашка     расстёгнута. На  нем  странного  вида,  короткополый пиджак  из  разноцветных  лоскутьев  материи.   Изношенные  до   основания  сандалии   надеты  на босу ногу. Штаны  явно коротки ему  и напоминают скорее   клоунские,  полосатые  рейтузы. Кончик носа его  и   середины  щёк  слегка  подрумянены.

 

БОРИС   ФОМИЧ/на ходу/.  Боже  мой…  что  я  видел!  Это ужасно, непостижимо…  не вкладывается  ни в какие  рамки   цивилизованного   поведения людей!  Молоденькая,  стройная…  лет  восемнадцать,  не больше… идет себе, напевает что-то…   И  вдруг  этот…  взявшийся  ниоткуда,    взбесившийся  шофёр…  /Увидев  Светлану/.  Лена?   /Остановился/.  У  нас,  кажется…  гость?  Кто эта  милая  прелесть?

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА/через паузу,  сухо/.  Светлана…  знакомая  нашего  Дмитрия. 

 

БОРИС  ФОМИЧ.  А-а… да,  да…  наслышан!  И  много  даже  наслышан…  

/Представляется/.   Очень  приятно…  Борис  Фомич,  муж  Елены  Аркадьевны! /Лёгкий  поклон/.   Не  знаю…  жива ли?  Представляете – на   виду  у всех…  такую  молоденькую…  здесь,    возле нас…   на   пешеходной  дорожке…   ба-бах!  Люди сбежались…  шум… крики  ужаса…  стоны…

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА/Светлане/.  В этом, дьявольском,  месте  постоянно  что-то  случается.   Стало   уже  практикой:  регулярно,  несколько    смертей…  каждый  год.  Как  будто  не  людей  давят,  а  насекомых! И никто не подумает про  очевидное - переход под землёй!

 

БОРИС  ФОМИЧ/нервно ходит  по гостиной,  несуразно  и  грозно  жестикулируя/. Вот  именно – что может быть проще! Заботы… заботы о человеке – вот чего не хватает нам сегодня!  Заботы и любви!  Завтра  же…  завтра, с утра,   зайду   к этим подлым  барбосам!  Уж я  им…  покажу!  Уж я  найду  управу на этих...  бездушных,  державных    кротов!  

 

/Остановился,  другим тоном/.  У вас  тут…  как я понял -  серьёзная  тема?  Сейчас…  сейчас  удалюсь!   Да, да…  я понимаю…  Я,  как    всегда – некстати!  Как всегда…  /Елене  Аркадьевне/.  Где  моя,  любимая,   кофта?   Я   нигде  не  могу  её  найти?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/спокойно/. Я положила её… эту столетнюю рухлядь, продырявленную молью, в пакет. Ещё вчера. Днём. И вынесла затем на помойку. А там её… возможно, уже подобрали бродячие люди.

 

БОРИС ФОМИЧ/кричит истерично/. Как… как посмела ты совершить это… гнусное, 

вероломное  действо? Как?!.. Мерзавка!.. Дрянь!.. Чудовище в женской юбке! Кикимора! Крыса! Болотная жаба! /Светлане/ Вы… такая милая, нежная… мне Дмитрий так много хорошего говорил о вас! Так много… и с таким увлечением!

 

 Но… знаете ли вы – куда вы пришли? И что вас ждёт здесь… в этом склепе вечной печали и слёз? Бедная, бедная девочка… Пойду, узнаю – что же с нею? Выжила она… или нет? Ведь у неё вся жизнь… ещё впереди! Вся жизнь! И как же теперь… как, после всего, что случилось, ей быть? На что надеяться? У кого просить помощи? Ужасный мир… ужасные нравы... ужасные, подлые люди!

 

                                Выбегает.

                                 Пауза.

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА.  Не  удивляйтесь,  Светлана, такому поведению  моего супруга.   Это -  хандра,   верная  спутница  близкой    старости.  Да, к тому же,  он всю  жизнь  безуспешно    ищет…  самого  себя! Ищет – и  никак  не  может  найти:  он  то   поэт… то   вдруг  художник,  а то  ещё…  гениальный клоун, способный покорить своим мастерством…  едва ли не весь  мир! /Смеётся/. 

    

СВЕТЛАНА. Но… тем не  менее,   ведь  это…  супруг  ваш,  Елена   Аркадьевна!  Человек,  с которым  вы общаетесь  практически  каждый  день. Как  же так? Разве  можно   жить в  такой вот… ужасной атмосфере    явной  вражды  и  неуважения  друг  к другу?                     

 

  ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА.  А  чем лучше  обстановка   вечного, безбожного  вранья,  что царит  сегодня вокруг? Когда  врут повсюду:  сверху,  снизу, в любой  форме и по любому поводу, в приличных  с   виду,   обществах   и вполне  добропорядочных   семьях.  Так что   грубоватая эксцентричность моего мужа  выглядит,   на таком фоне, скорее... невинной детской  шалостью,  чем  откровенным,  преднамеренным хамством./Подходит  к  Светлане/. 

 

 А, впрочем… если у  вас  возникло  иное  мнение  -   спорить не буду!  Мало того:   могу  с  вами  кое в  чём…  даже   согласиться! Ведь подобную  вольность  при  общении  с  собой вряд ли могла  позволить  какая-либо  другая… психически здоровая, женщина!  /Хохочет/.

 

СВЕТЛАНА/страстно/.  А  вот  мне,    Елена  Аркадьевна…  совсем не  смешно!  Совсем!  Мне,  наоборот,  очень даже грустно было  видеть и слышать  всё это!   И обидно… за вас!  Ведь это странное…   непонятное для меня, супружество  длится,   судя по всему,   уже…   много лет? 

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА/со вздохом/.  Увы,   Светлана…  это действительно  печальный   факт  моей  судьбы.  Но я не  собираюсь прятать его  от людей  или считать постыдным…  Здесь важно  понять – почему  я так  веду  себя?  Почему  столько лет   терплю… едва ли не  ежедневно,    подобные,  грубые    выпады  в  свой  адрес?  /Смеётся/.

 

Дело в  том,  Светлана,     что Борис  Фомич  был   когда-то  для   меня…  просто  милым, обаятельным Бобиком.   Мы встретились  с ним вскоре  после    ужасной  трагедии…  о ней речь ещё впереди!    Ночью…  случайно.   У  той  же  реки,  где  все   произошло.   И  куда  я часто приходила потосковать… при свете луны.   Он  очаровал  меня   тогда своими,  очень даже   недурными,  стишками…  про  любовь.  Вот один  из них...

 

Мы ищем "если",  и так  часто 

Не находим,

Мы  в одиночестве  по  дням былого

Бродим,

Ища  в мгновеньях,  что встречались,  те  приметы 

Того, единственного,  что  затерялось  

Где-то. 

Но  было  "если", это точно!

Ведь недаром

С  тобой мы  как -то  оказались

В  доме  старом,

Где   память судеб  кто-то бросил

Так  беспечно, 

Где  мы играли  в это  "если"

Бесконечно...

 

Но  это  была, видимо,   лишь  случайная  вспышка  вдохновения,  озарившая   когда-то  мозг  бродившего  тогда  по берегу   графомана…

 

СВЕТЛАНА/перебивает, страстно/.  Почему… почему  графомана,  Елена  Аркадьевна?  Вы же только  что... с  таким чувством,   прочли  его...  замечательный стих! 

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Да... это правда - стих чудесный! Он возвращает меня в мою, волшебную юность. В ту давнюю, мелькнувшую светлым лучом, пору жизни, о которой всегда вспоминаешь с тайной, щемящей сердце, грустью… Но всё остальное, чем этот маньяк украшал ежедневно двери, стены... и даже потолки моего дворца /срывает, расклеенные повсюду, листы бумаги с рисунками и текстом/, лишь невероятно раздражало меня.   Потому  что нигде… никогда,  ни  один, поэтический,  опус его... за всё это время, не был издан!  Нигде…  даже в самом, паршивом, журнале... /Комкает и выбрасывает листы в древнюю амфору, стоявшую у входа в гостиную/. Но вернёмся к нашей теме...

 

Вбегает, тяжело дыша, Борис Фомич.

 

Картина четвертая

 

БОРИС ФОМИЧ/на ходу/. Узнал! Узнал… и успокоился! Небольшие, внешние, повреждения и ушибы! Никаких серьёзных последствий, как будто бы у неё, девушки этой, нет… и слава богу, слава богу! Но я вернулся сюда не только для того, чтобы сообщить эту, радостную, весть. /Осмотрев внимательно гостиную, Светлане/.

 

Не знаю, о чём шла у вас здесь речь, пока я занимался своей скромной миссией уличного волонтёра, но… могу предположить: очередной ушат грязи вот этой злодейкой /указывает на жену/ был на меня вылит! /Заглядывает в амфору, вынимает оттуда скомканные листы, бережно расправляет их. Возвращается к Светлане/.

 

И коль вы сюда попали, милая гостья, считаю своим долгом открыть вам глаза на обстоятельства, вынуждающие эту даму вести себя таким вот... /показывает Светлане листы/ неподобающим, по отношению ко мне,  образом. /Прячет листы во внутренний карман пиджака/. Дело в том, Светлана, что, я, конечно же, далеко не тот поэт и мужчина, кого она… эта развратница, хотела бы видеть возле себя все двадцать с лишним лет, прошедшие после той, ужасной трагедии…

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/властно/. Остановись, Борис! Не смей касаться святого!

 

БОРИС ФОМИЧ/решительно/. Смею! Смею и буду касаться… умом, словами, душой - всем, чем смогу… прелюбодейка! И не пытайся улизнуть, в очередной раз, от правды! /Повернувшись к Светлане/. Я скрывал эту правду слишком долго - почти четверть века, чем наложил на свою душу великий грех! И теперь хочу от него избавиться! Хочу совершить то, к чему призывал меня Всевышний… уже столько лет!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/повысив голос, в большом напряжении/. Я вновь прошу тебя, Борис, одумайся! Не проявляй своих, мерзких… известных давно всему городу, качеств и перед знакомой нашего сына…

 

БОРИС ФОМИЧ/кричит/. Не прикрывайся ребёнком, распутница! Он, наш бедный малыш, испил уж сполна свою горькую долю напитка, сотворённого тобою когда-то! И запомни: он из деликатности лишь не задавал тебе вопросы, на которые придется ответить сейчас! /Светлане, другим тоном/.

 

Извините, Светлана, я немного отвлёкся… но продолжим начатую мною тему правды! Интересно – что скажет вам… одно имя из прошлого? Очень красивое… романтичное имя… Анжела! Добавим к нему весьма популярное в народе отчество… Степановна! И завершим свой обзор… довольно редкой фамилией… Радун!

 

СВЕТЛАНА/вскрикнув/. Как? Это же… моя мама?! Но в связи с чем вы её назвали, Борис Фомич?

 

БОРИС ФОМИЧ. В связи с подлостью… по отношению к ней, совершенной одной, лучшей когда-то, подругой!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/подбегает к мужу, в панике/. Борис… ты сходишь с ума! Опомнись! Зачем... зачем ты всё это затеял? /Вдруг нежно/. Борюнчик, милый… спаситель мой… пожалуйста… остановись! Не делай мне больно… Не убивай безжалостно время, где я была… пусть ненадолго… но так счастлива однажды! /Протягивает к мужу молитвенно руки/.

 

БОРИС ФОМИЧ /взрывается/ Счастлива? За счёт двух, невинно загубленных, душ... мерзавка?! Как же глубоко и безнадёжно погрязла ты в своих жалких попытках оправдать то, что оправданию не подлежит! /Уже другим тоном, Светлане/. В те, далёкие уже, времена ваша, будущая, мама, спеша утром на лекцию, столкнулась как-то  на улице с юношей. Имя его было – Павел Леднёв! После быстрых,  обоюдных  "Простите!" - за милый курьёз, они познакомились... и наступили дни пылких встреч под луной и сердечных, взаимных признаний!  Дело шло уже к браку, о чём счастливая невеста поспешила сообщить своей, лучшей подруге…

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/со стоном/. Борис... милый… умоляю тебя... ради всех святых... остановись! /Плачет/

 

БОРИС ФОМИЧ/напрягая голос/. Но… свадьбе не суждено было состояться: в последний момент, применив все свои, колдовские, чары, в святую обитель любви нагло вторглась вот эта… замужняя дама…

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/отчаянно пытаясь отдалить от Светланы супруга, в истерике/. Нет… нет, ты не позволишь себе этого… Борис, Борюнчик… услышь меня… пожалуйста! Не смей! Не смей поступать со мной так подло! Ведь ты не такой… ты добрый, я знаю! Добрый и нежный! И нам с тобой было порою… так хорошо! Так хорошо… и мило! Вспомни… вспомни об этом, Борюнчик! Вспомни… и не убивай моё прошлое… Нет… нет… не-ет!!

 

БОРИС ФОМИЧ/резко отстранив от себя жену/. И задуманное варварство было совершено: новый… волшебный, храм мечты был разрушен… вдребезги! /После наступившей, большой паузы, тихо/. А под обломками его, Светлана, исчезли безвременно не только двое прекрасных мужчин. Там, под теми обломками, исчезла навсегда и моя, личная, жизнь. Почему – невольно спросите вы? Отвечу: один из погибших был моим… самым близким, самым преданным другом, и подающим большие надежды поэтом!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/вдруг в ярости бросается на Бориса Фомича, взмахивая руками и пытаясь нанести удар ему по лицу/. Прекрати… прекрати, мерзавец, порочить память усопших! Жалкий фигляр! Оборвыш! Лжец! Кто… когда был твоим преданным другом? Взгляни на себя... урод! Кому ты нужен… убогий бродяга, трепло… приживала!

 

И будешь им до конца своих дней! До конца… до последней минуты… беспомощный, гнусный, бездарный… грязный шут-самоучка!! И не смей… не смей даже в мыслях касаться больше их… священного, лика! Да ещё здесь… в моём доме... при чужом человеке!

 

БОРИС ФОМИЧ/отбежав и выкинув руку с сторону Елены Аркадьевны/. Вот… вот, Светлана, какое ужасное слово исторгло, наконец, её, змеиное, чрево! Чужая вы, чужой я! Чужие соседи, родные, друзья! Чужие люди в театрах, на пляжах, в кафе, на улицах, в поездах... Весь мир для неё давно уже стал чужим! И не найдет она уже никогда в  этом мире покоя!

 

/Приблизившись к жене/. Это и есть тот, чудовищный приговор, вынесенный тебе небесным судьей… блудница! Сладким было веселье, да горьким стало похмелье! А вот тайна, что прячешь ты в глубинах своей, плотоядной души, выйдет сейчас на свободу! Потому что пришло оно – святое время настоящей… небесной любви, перед которой должны теперь пасть… все преграды и все темницы мира!

 

Убегает в смежную комнату.

 

Картина пятая

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/с трудом приходя в себя, через паузу/. Вы видите, Светлана, какой это… несносный болтун! И с какой жестокостью и сладострастием он смакует… собственную, на ходу придуманную, ложь? Но поверьте мне: ни слова правды в красочных бреднях этого, взбесившегося, безбожника… конечно же, нет!

 

СВЕТЛАНА/нетерпеливо/. Почему… почему вы так считаете,

Елена Аркадьевна?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Потому что дружба моего, прекрасно образованного, друга, талантливого поэта, и этого… убогого альфонса и абсолютной бездари - полнейшая фикция! Её не было и не могло быть… по определению!

 

СВЕТЛАНА/нервно/. Я рада была бы поверить вам, Елена Аркадьевна, но… у меня сложилось… почему-то… совсем другое мнение.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/с удивлением/. Что?.. Другое мнение? О чем?

СВЕТЛАНА. О том, что я, здесь, только что слышала и видела!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/в некоторой растерянности/. Другое мнение? Странно… Неужели оно может быть иным? Ведь здесь всё так очевидно… И чем же оно отличается от моего… могли бы вы мне объяснить?

 

СВЕТЛАНА/быстро/. Могу! С удовольствием! Тем более – эта тема близка теме моей, дипломной, работы по психологии... Так вот, Елена Аркадьевна: моё мнение отличается от вашего тем, что ваш муж… Борис Фомич то есть, совсем не кажется мне таким уж… абсолютно бездарным, несносным и злым, как вы почему-то считаете.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Вот как! Ха-ха-ха... Интересно... забавно даже! И вы... не шутите, Светлана? Вы говорите об этом... серьёзно?

 

СВЕТЛАНА. Вполне, Елена Аркадьевна! Вполне серьезно! В его манере вести себя, в рассуждениях об окружающей нас жизни, людях... и даже в прочитанном вами стихе - во всём этом есть много того, что лично меня… молодую девушку, очень даже привлекает! Очень!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Ну допустим... допустим! Мало ли что может увлечь молодую, наивную девушку? Последнее время на Земле развелось слишком много забавных кривляк и шутов, способных увлечь своей болтовнёй  народ  целой страны, а не только поклонниц смешных пустомель... И это всё?

 

СВЕТЛАНА. Нет, Елена Аркадьевна, не всё! Это только начало! И прошу вас меня больше не перебивать, если вы хотите узнать до конца - что заставило меня так решительно не согласиться с вами!

 

ЕЛЕНА  АРКАДЬЕВНА. Ну  хорошо... хорошо, успокойтесь! Я помолчу! Продолжайте...  продолжайте  же, прошу вас!

 

СВЕТЛАНА.  Спасибо, Елена Аркадьевна... Да,  эта резкость суждений Бориса Фомича, а  так же  внезапная  смена  его  поступков,    бросаются  в глаза... и даже  слегка  шокируют вначале - это правда!  Но уже  в следующий  миг, присмотревшись к нему  повнимательней,   ты начинаешь вдруг  понимать:  всё,  что ты видишь  и слышишь  сейчас - это  всего лишь маска!  Эпатаж!

 

Это не что иное, как способ защиты от нашего... не  слишком весёлого, скажем  прямо,  мира!  Что за всеми этими  ужимками и нелепыми возгласами скрывается, словно  за боевым  щитом,   совсем  другой  человек!  Совсем!  С  израненной душой,  с натянутыми до предела нервами  он смог  вознестись на небывалую высоту… в своём благородстве!  На  ту,  заоблачную  высоту  истинной, а не показной  человечности,  куда может подняться…  далеко не каждый!

 

 А вы… Елена Аркадьевна,   так  и  не смогли понять этого.   Вы  не  смогли  увидеть в нём то, что  увидел… уже в раннем  детстве,  беззаветно любящий его… Дмитрий!   И что  смогла увидеть  сегодня... уже   я!  И  это всё говорит о том,  Елена  Аркадьевна,  что  тонкая…  духовная  связь между  Борисом  Фомичом  и вашим, погибшим,  образованным  другом…   вполне   могла   даже   быть!

 

   ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/не  сразу,   медленно,  с  внутренним  напряжением/.   Вот оно  что... Понятно!   Все не то,  всё не так,  что ни скажешь – сам дурак!   /Замерев на  мгновение,  вдруг начинает истерично  смеяться/.   Ха-ха-ха…   ну да, конечно  же…  ха-ха-ха…    а  как  же иначе…  иначе  не  может  и  быть!  Пусть  он никчемный  с виду…   в жалких лохмотьях весь… ха-ха-ха… Пусть даже  бред  собачий  несёт -  плевать!

 

 Мы   же  влюбились в него... с первого взгляда! И будем  теперь  любить  всегда!   Всегда…  ха-ха-ха….  За душу высокую, светлую,  чистую… за  смелую  вольность   мысли…  за необычность  вульгарных манер…   Ха-ха-ха…  А  я…  одна…  дура,  дура…  не вижу  ничего, не слышу… не  понимаю… не ценю!

 

 Одна… во всём мире одна… гадкая, мерзкая  тварь  не замечаю  того, что  видят  все  вокруг!   Все!!/Бьет себя  ладонями  по щекам/. Вот тебе… вот тебе…  ведьма  старая… уродище... гадина...  получи!..  получи!.. получи!..   Ха-ха-ха…   Ну…  ну  что же вы?  Продолжайте!  Продолжайте  же…  я  умоляю    вас!  Продолжайте  убеждать меня,  бестию,   в моем дремучем...  тупом невежестве… продолжайте... ха-ха-ха…

 

СВЕТЛАНА/стараясь перекричать смех/. Остановитесь… пожалуйста, Елена Аркадьевна! Вы слышите меня? /Поднимает сброшенные на пол игрушки, диванные подушечки, накидки, шторы, и подходит ближе, пытаясь остановить и успокоить свою визави/. Поймите, Елена Аркадьевна: я пришла к вам не затем, чтобы спорить с вами  о чем-либо! Я пришла сюда совсем по другому поводу! Я пришла к вам, чтобы узнать…

 

Распахивается дверь смежной комнаты и вбегает Б о р и с Ф о м и ч. В одной руке у него небольшой саквояж, в другой – фотографии.

 

БОРИС ФОМИЧ/потрясая фотографиями, в крайнем возбуждении/. Вот… вот он - убийственный факт из прошлого, расставляющий все точки над "і"! /Подбегает к Светлане, показывает ей фотографию/. Здесь мы с ним… Павлом Леднёвым, в период студенчества… он слева, в спортивной куртке. А здесь /показывает две других фотографии/- его малыш и ваш возлюбленный ныне… Дмитрий.

 

Вы же видите - везде одно и то же лицо! Абсолютно! Один к одному! И на этом – всё! Вон! Вон из темницы дивных мечтаний и грёз!Я  сделал всё,  что  должен был   сделать,   к чему призывал меня все эти годы     долг  настоящего    друга! И теперь я -  свободен!   На волю! К солнцу! К свету! Не быть в этом, дьявольском, мире рабом – какое счастье! /Прячет фотографии в грудной карман/.

 

Прощайте, Светлана! Я ухожу! Ухожу навсегда из этого ада! А вы поспешите вернуться в свой милый, уютный, семейный очаг! Именно там предстоит вам открыть дверь истины до конца! Именно там – и нигде более! Прощайте и помните: я - ваш друг, готовый прийти к вам на помощь… по первому зову!

 

Выбегает на авансцену, в зал.

 

Да, я рифмую невпопад

И не придержуюсь приличий,

Когда рисую зоосад

Приматов – мне он безразличен!

 

Выхватив из кармана пиджака спрятанные там ранее листы бумаги и потрясая ими.

 

Но, с прежней страстью, вновь и вновь,

Я буду, и смеясь и плача,

Ловить священный миг удачи

И славить вечную любовь!

 

Исчезает, прихватив саквояж.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/проводив долгим взглядом покинувшего дом мужа, негромко, как бы сама с собой/. Как печален он ... этот последний миг расставания с прошлым. Дальше - вечная тьма… / Через паузу, повернувшись к собеседнице/. Ну вот, Светлана… могу вас поздравить - вы нашли в моём доме верного друга. А я... я лишилась последнего, что у меня было… /Подошла к Светлане ближе/. Но знаете ли вы... счастливая избранница сына, какой может быть... цена вашей победы?

 

Затемнение.

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

Картина шестая

 

Небольшая, уютно обставленная, комната в квартире блочного дома. При взгляде на интерьер бросается в глаза странная смесь атрибутов вполне обеспеченного мещанского уюта и висящих повсюду портретов хозяев дома, а так же икон бога отца, святой троицы, божьей матери; картин Левитана, Пикассо,  абстракций современных авангардистов. Справа от зрителей - кресло, диван. Слева, в углу, большой экран телевизора. Ближе к зрителям - шкаф-купе. В центре комнаты – небольшой, круглый стол, накрытый светло-розовой скатертью. На столе – мельхиоровая ваза с красными розами, с потолка свисает небольшая, хрустальная люстра. На окнах бежевые шторы, за ними – белая, узорчатая тюль. На полу расстелен большой персидский ковер. Шторы наполовину раздвинуты по бокам. Время дневное, в комнате светло.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/входя из прихожей в комнату/. И я полагаю, доченька… не простой это был разговор... не правда ли? /Садится на диван/.

СВЕТЛАНА/войдя следом/. Да, мама… я очень волновалась перед этим. Очень! До последнего момента не решалась – идти на такую встречу… или нет?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Понимаю тебя. Сложная это задача… для любой матери – принять в свою семью чужого человека. Это и неизвестное для тебя воспитание, и характер его поведения в новой среде, и образованность или её отсутствие, и сложившиеся привычки быта, которые могут тебя раздражать – всё, как правило, настораживает вначале, вызывает многие знаки вопроса.

 

СВЕТЛАНА. Да… ты права, ситуация эта - со многими неизвестными. Она описана во многих романах и всегда читается с большим интересом, поскольку касается, так или иначе, многих людей. /Присаживается в кресло/. Не знаю, какую цель преследовала Елена Аркадьевна, дав, наконец, согласие на встречу со мной, но я хотела узнать лишь одно: в чём причина её такого… резко отрицательного отношения ко мне? Что мешает ей понять:   нас  с  Дмитрием   свела сама судьба  и противиться  этому  союзу  уже  нельзя? Ведь убивая  любовь,  ты  убиваешь  смысл  дальнейшей  жизни  человека на  этой  земле! 

 

Пауза.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Как красиво… как возвышенно ты  сказала, доченька! Молодец! Твоё, давнее, увлечение поэзией дает свои результаты. Но жизнь… к сожалению, не всегда балует людей подобным теплом и совершенством отношений. Таким идеальным… абсолютным совпадением чувств и желаний. /Пауза/. Он красив?

 

СВЕТЛАНА/оживилась/. Да… очень!

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Как Аполлон?

СВЕТЛАНА. Безусловно! /Смеётся/.

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. А рост?

СВЕТЛАНА/уверенно/. Метр восемьдесят!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Классика! /Пауза, настороженно/. А… собственно, откуда ты знаешь… такую подробность?

 

СВЕТЛАНА. Я измерила! Когда он стоял… у двери! У меня там… метки есть! Карандашиком… /Смеётся/.

 

АНЖЕЛА  СТЕПАНОВНА/с некоторым удивлением/.   Шустрая  ты…  

однако.  Всего  пару  недель  прошло – и   успела  узнать…  даже  это!   Хотя…  в  принципе,  одобряю  такой  интерес:  дети   в   браке    должны  быть не только здоровыми,  но  и красивыми.   /Пауза/.  Ты  где  с ним познакомилась?

 

СВЕТЛАНА.  На улице...

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. И как это было?

 

СВЕТЛАНА. Ну как, как… /Поднялась/. Я шла по центру города, слушая лекцию по лингвистике, записанную на диктофон. А она была с элементами музыки! Вдруг дорогу мне перекрыл, расставив вот так… /показывает/ свои руки, какой-то парень. Я остановилась. Он попросил меня… жестом, снять наушники, и сказал: "Я наблюдал за вами,  девушка, десять минут, пока вы шли по этой улице. И пришёл к выводу: вы – единственная!". Этого было достаточно, чтобы я тут же влюбилась!

 

Пауза.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Ты была уже с ним близка?

 

СВЕТЛАНА/тушуясь/. Ну, мама… ну зачем ты так... откровенно?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Затем! Ты же знаешь – как я тебя воспитывала?

 

СВЕТЛАНА. Знаю! У меня, на первой страничке школьного дневника, крупными буквами написано: "Самое дорогое в жизни – это честь". Так что не бойся: я всё делаю для того, чтобы дети не появились… раньше положенного для этого срока.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Молодец! Ты сняла тяжёлый камень с моей души!

 

СВЕТЛАНА/через паузу/. Смешная ты, мама… До сих пор относишься к этому… так серьёзно? Хотя мне давно уже… не семнадцать! /Смеётся/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Бережёного бог бережёт, доченька! Древняя заповедь, но мудрая! Сделаешь первый, необдуманный, шаг - потом уже не остановишься!

СВЕТЛАНА/с улыбкой/. Ты это… по себе судишь?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Не хулигань! Поживёшь с моё – узнаешь! Будет ещё время для экспериментов… и у тебя! Ну… да хватит об интиме и антропологии! Давай-ка ближе… к теме сегодняшней! /Пауза/. Я, безусловно, не знаю – чем закончился ваш разговор с Еленой Аркадьевной, но… могу предположить: вразумительного ответа на свой вопрос ты, скорее всего, от неё не получила. Или я не права?

СВЕТЛАНА/не сразу/. Странно… Хотела бы я знать: почему ты подумала… именно так, а не как-то… по-другому?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. В мире, Света, существуют издавна две, хорошо известные, вещи. Первая - это опыт жизни. Вторая – это предчувствие.

СВЕТЛАНА. Предчувствие… чего?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Того, что в этом деле твоем... с внезапным знакомством на улице с Дмитрием, есть нечто, активно влияющее на развитие данных событий. И, думаю, часть этого "нечто" мне, твоей маме, хорошо известно.

 

СВЕТЛАНА/с удивлением/. То есть… как это тебе известно? Каким образом? И что ты вообще можешь знать о Дмитрии или маме его, если жили мы с тобой, до недавнего времени, совсем в другом городе?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Не спеши удивляться, Света! Известно мне что-либо или нет – мы сейчас это выясним. А пока наберись терпения и послушай, что я тебе скажу. Если, конечно, вообще хочешь узнать о том, о чем никто другой тебе не расскажет.

СВЕТЛАНА. Хорошо, договорились, мама! Я вся - слух и внимание! /Открывает коробку шоколадных конфет. Предлагает маме, та отказывается/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Дело в том, Света моя, дорогая, что, в далёкой моей юности, я жила и училась здесь, в этом небольшом тогда ещё, провинциальном, городке...

 

СВЕТЛАНА/Снимая обёртку с конфеты/. Ты мне об этом… когда-то давно, уже поведала. /Лакомится конфетой/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Молодец! У тебя хорошая память! Но я не говорила тебе о том, что именно в то время здесь, в этом городе, случилась одна, очень шумная, история. И произошло это ранним утром, на берегу реки 

 

СВЕТЛАНА. …где застрелили друг друга двое, молодых и красивых, мужчин! /Продолжает своё лакомство/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/удивлённо/. Ну… ты даешь, Светка! Говори... говори скорей, егоза, - от кого ты успела это узнать?

 

СВЕТЛАНА.  А  ты…  не догадываешься?  Там… в том замке древнем, и узнала.   Хотя  без подробностей особых, а лишь намёком…

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Вот даже как! Выходит, приглашала она тебя не совсем не для того, чтобы посмотреть – какая ты у нас… умная да красивая?

 

СВЕТЛАНА.  Да, мама, совсем не для   этого,    правда.  Да  и зачем  ей  

было  лицезреть меня  в своём,  царском  дворце, когда  спроси  любого  прохожего  на улице  -   и он тебе  скажет:  самая красивая,  самая знойная девушка в городе – это   студентка  филфака  Светка  Радун!  /Заразительно хохочет/.   

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/с улыбкой, любуясь дочерью/. А я и не спорю с тобой… хвастуньей! Я просто сижу вот и думаю – что же за разговор у вас там был... с этой, старой, ехидной?

 

СВЕТЛАНА/отходя постепенно от смеха/. Ну почему ехидной… мама? С виду – она вполне нормальная, не старая ещё, тётка! Статная такая, подтянутая, строгая… в чёрном вся, как игуменья какая. А вот изнутри, как оказалось… /Идет к холодильнику, открывает его, достает из него пакет с соком/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/с нетерпением/. И что же… какие там сокровища откопала ты в ней… давай – ка, доложи скоренько маме?

СВЕТЛАНА. Ну… сокровищ особых я, как ни пыталась, там так и не нашла. А вот сожалений горьких… о том, что было когда-то да ушло, - тех было навалом! /Наливает себе в кружку сок и предлагает маме, но та отказывается./

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Сожаление о прошлом - вполне естественное состояние души человека. Многим людям хочется вернуться иногда… хотя бы в мыслях, в безвозвратно ушедшее, золотое время юности. Так что не вижу в этом, твоём, сообщении ничего странного...

 

Но мне кажется, Света… ты как-то хитро так, незаметно уводишь всё время наш разговор… куда-то в сторону, не говоришь главного. Так что давай… давай, доченька, соберись с духом – и выложи маме всё, что было там у вас, в этом дворце окаянном, ничего от меня не скрывай!

 

СВЕТЛАНА. А я и не скрываю! Просто я думаю, мама, сейчас… совсем о другом. /Продолжает лакомство/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. То есть… как это - о другом? Как ты можешь думать о чем-то другом после такого… экстренного, крайне ответственного и важного, визита?

 

СВЕТЛАНА. Да вот так, мама… думаю. Причём непрестанно думаю каждую минуту, каждую секунду! С тех самых пор, как вышла из этого... дворянского, сотворенного ещё бог знает когда, заведения.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Ну… ты меня уже совсем замучила, доченька! Страху нагнала такого, что скоро валидол начну глотать… мешками! У меня не хватает уже ни сил, ни нервов ждать – когда же ты мне выложишь свой разговор с этой… миллионершей, по полной программе действий?

 

СВЕТЛАНА. По полной программе, я думаю, у нас с тобой не получится, мама. Да и ни к чему тебе знать эти… бабские тайны. А вот о второй половине встречи, когда в гостиную, где мы вели беседу, ворвался странный… потрясенный уличным событием человек, я хочу тебе рассказать. Дело в том, что он… этот нервный… похожий на клоуна человек, как оказалось, был мужем… Елены Аркадьевны!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/настороженно/. Ну… и что? Что же произошло потом? Чем тебя он так удивил… этот вечный бездельник и шалопай?

СВЕТЛАНА/в крайнем удивлении/. Не поняла, мама... Ты что… знаешь Бориса Фомича? Удивительно просто… Когда ты успела?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/спокойно/. А разве он… этот убогий графоман-неудачник, не признался тебе, что имеет самое прямое отношение к той дуэли… на берегу реки, в предрассветной, утренней дымке?

 

СВЕТЛАНА. Ого! Целый пакет секретных, шпионских, данных! Вот это да! Ещё один факт - и я поверю, что моя мама – переодетый в женское платье, секретный агент... Ка-Ге-Бу! /Смеется/. Сказал... сказал! Конечно же - сказал! И не только это!

Он вообще сказал потом… очень много всего - весёлого и не очень! Даже свои стихи успел прочесть… про любовь! И когда он высказал всё, что накопилось у него за двадцать с лишним лет вынужденного супружества с Еленой Аркадьевной…

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/прерывает решительно/. Что значит "вынужденного"? Кто его, дурака, вынуждал? Кто?! Он сам… сам нагло влез к ней, бездомный рифмач, заняв ещё теплое место погибшего мужа развратницы! Вот и нашли они там друг друга, эти два психа! Соревнуются... каждый день - кто кого переорёт и кто на кого больше дерьма нальет!

 

СВЕТЛАНА/прерывает, решительно/. Извини, мама, но гадости эти... о Борисе Фомиче, я не желаю больше слышать! Ни сейчас, ни потом! Никогда! Входя надолго в этот, безрадостный для него, склеп, он преследовал совсем другую, более благородную цель. И поступив так, он… Борис Фомич то есть, оказался не только настоящим мужчиной, но и верным другом одного из погибших! За что его можно только глубоко уважать, а не презирать без всяких на то оснований, как это делаешь, почему-то, ты!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/поспешно, примирительно/. Ну всё... всё, доченька, успокойся! Извини меня, старую дуру… что ляпнула здесь... не подумав, глупость такую! Люди у нас... сама знаешь, какие! Им бы только… повод подкинь - такое тебе нагородят … с десять пудов! Что и не поймешь сразу - правда это святая, или наглая ложь!

СВЕТЛАНА. Вот и не надо было спешить на разведку... к кумушкам своим, а набравшись терпения, дождаться меня - дочки своей, любимой... /Помолчав/.

 

 Но я хочу сказать тебе, сейчас… несколько о другом, мама. Я хочу сказать тебе о том, что мучает меня с тех пор, как я ушла от Елены Аркадьевны. /Пауза/.

Когда, после всех наших… бурных дебатов, Борис Фомич покинул её навсегда, громко хлопнув дверью, она вся изменилась в лице и сказала мне: "Знаете ли вы... счастливая избранница сына, какой может быть... цена этой, вашей, победы?".

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/с удивлением/. И что… тебя это сильно задело?.. расстроило?.. испугало, быть может?

 

СВЕТЛАНА. Нет, мама… здесь произошло совсем другое! Когда Елена Аркадьевна медленно... с расстановкой, глядя мне прямо в глаза, произнесла... эти слова, я вдруг поняла... всю глубину трагедии, постигшую не старую еще… красивую женщину в чёрном.

 

Я поняла, что оставшись совсем одна, без мужа и сына, она будет… не в состоянии жить дальше в этом доме. Там, где каждый уголок… каждая комната или окно, любой предмет обихода будут ежеминутно напоминать ей о том… так глупо потерянном, времени её былой, счастливой, жизни!

 

АНЖЕЛА  СТЕПАНОВНА/вскочила, в  ярости/.    Прекрати!  Немедленно  прекрати этот…  дикий бред, Светлана!  И не  смей…  не  смей никогда,    при  мне,  проявлять   сочувствие   к этой…  мерзавке,  испоганившей всю мою жизнь! /Опомнившись  и  чуть  успокоившись/.  Паранойя это… вот  что!  Желание  мстить  мне  до конца!  Не может она  допустить,   даже   в   мыслях,    чтобы здесь,   у  меня,    убогой    мещанки,   появился   вдруг …  милый,   семейный,  уют!  Изойдет она желчью,   изгрызет   свою  душу   до  смерти,    увидев  всё это  своими глазами!   И  прийти  сюда, к  нам    на свадьбу,  она    тоже  не  сможет – гордыня дворянская,  видите  ли,      не позволит  того ей  сделать!   Вот и  думай   теперь,   что   имела  в  виду…  красивая  женщина  в чёрном,   говоря  тебе про  цену  твоей  победы?    Боюсь,  что   распутная эта гадина  предъявит  всем   нам очень скоро... свой, дьявольский, счёт! И  не  малый!  Используя связи свои  и деньги,  что гребет она,  словно лопатой,   уже столько лет… и никак не насытится  ими!

 

СВЕТЛАНА/ходит по комнате,  в отчаянии/.  Так что  же нам теперь  делать,  мама?  Что?    Сидеть и ждать,  когда весь этот ужас  случится?    Как же  нам, с  Дмитрием  быть  в такой    ситуации,  когда  мы...  перед самой  свадьбой,  вдруг узнаём -    какая  жуткая  между  вами,   родными  для нас  людьми,  идёт  до  сих  пор война?  Ведь надо  же  как-то  решать этот... затянувшийся на двадцать лет,  вопрос! Ради этого    я  и пошла  сегодня  туда,    к  потерявшей  себя  в этой  жизни  особе. 

 

И  вот  я  вижу  теперь, что все усилия  мои  были   напрасными!  Что вы собрались, оказывается,  воевать  друг  с другом  вечно! А  не  лучше ли  вам,   взрослым  людям,  остановить… хотя бы  на время,   эту  междоусобицу!  И,  забыв все обиды,   сделать  шаг  на сближение!  Всего  один, единственный...  маленький   шаг!    И всё  ненужное  уйдёт,   растворится  со временем, и уступит дорогу... уже другой - новой  жизни!  Нашей,  совместной…  светлой  и радостной,  жизни!  Ведь можно  сделать  такой  шаг... правда,  мама?  Ну  скажи…   скажи,  не молчи,  мама,  ведь   правда…  можно?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/решительно/. Нет! Такого шага не будет! Никогда! Ни большого, ни малого - никакого! И даже намёка на него – не будет! По крайней мере, в этой жизни! Всё! Ты спросила – я ответила! Эта трагедия у реки  развела нас по разные стороны жизненных баррикад! Навсегда! И прошу тебя к этому вопросу больше никогда не возвращаться!

 

Пауза.

 

СВЕТЛАНА/негромко/. Грустно мне было слышать всё это, мама… и больно. Не покидает меня ощущение… приближающейся к нам, большой беды. /Пауза/. А теперь я хочу сказать тебе ещё… вот о чём… Там… на встрече, он… Борис Фомич этот… кстати, очень хороший, порядочный человек, и совсем не псих, как ты почему-то считаешь, назвал… одно имя. И будто бы его… этого, молодого человека из прошлого, ты должна… неплохо знать?

 

Пауза.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/медленно /. И что же это… за имя, доченька? Говори… говори, уж коль начала?

СВЕТЛАНА. Мужчину этого… молодого человека то есть, которого ты… якобы, должна была хорошо знать, звали тогда… Павел Леднёв.

Долгая пауза. Анжела Степановна сидит с неподвижным лицом.

 

Пауза затянулась.

 

СВЕТЛАНА/подходит, в тревоге/. Мама… мама, что с тобой?

Почему ты молчишь?

 

Появляется Н а у м  Е ф и м о в и ч.

 

Картина седьмая

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/подходит к Светлане/. Здравствуй, доченька!

/Целует Светлану в щеку. Идёт к Анжеле Степановне/. Извини, Анжелушка, не смог прийти пораньше, как ты просила. Дела, дела… куда от них денешься… этих вечных, твоих, притеснителей! /Целует жену в щеку, снимает пиджак, идет к шкафу-купе/. Отчёты, сверки, проверки, ревизии… /раздвигает створки шкафа, вешает на тремпель пиджак/ без конца и края!

 

Налетают… как стая чёрных, голодных воронов, эти бравые ребята… с папками! Едва ли не каждый день! /Возвращается/. Не дают… не дают трудиться спокойно законопослушному коллективу фирмы "Улюляй"… не доверяют! А напрасно… совершенно напрасно! Не перевелись ещё на Руси… честные, порядочные бойцы… на жарком поле битвы… за коммунизм! А… хе-хе-хе.. как я сказал?

 

Почему не слышу аплодисментов публики… чёгт побеги? /Встал в позу вождя, заложив большие пальцы рук за края жилетки. Заметив состояние жены/. Анжелочка… что с тобой? Не здоровится? Ты больна? На тебе же лица нет… /Смотрит на Светлану/. Доченька… что с мамой? И ты тоже… не очень весёлая, как всегда? Ах… да, да… я понял… я догадался! Ты же, доченька… была сегодня… у мамы Дмитрия, твоего дружка… ведь так?

 

СВЕТЛАНА/тихо/. Да, папа… была.

НАУМ ЕФИМОВИЧ. И что же… что там случилось?

 

СВЕТЛАНА. Пока ещё не случилось, папа… но может случиться! /Обнимает отца, плачет/. Папа… миленький… в наш дом, кажется, пришла беда…

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/гладит дочь рукой по голове/. Ну, ну… Светик… не надо плакать! Успокойся! Скажи-ка лучше - что произошло? Что случилось в том старинном, дворянском, гнезде? Я хочу всё знать! Абсолютно всё! Во всех подробностях и деталях! Не скрывайте только от меня ничего… пожалуйста!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/негромко/. Сядь, Намик… вот сюда. В своё, любимое, кресло… Да поудобнее садись… /Наум Фомич покорно выполняет просьбу жены/. Боюсь… разговор наш затянется теперь надолго… если не на всю жизнь.

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/не отрывая тревожного взгляда от лица жены/. Перестаньте меня пугать… Анжела! Светлана… ради бога! Что же у вас тут произошло? Проясните, наконец, ситуацию!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Если бы произошло сейчас… Намик, возможно, и разговор был бы совсем другой! А, возможно, его не было бы и вовсе. /Пауза, со вздохом/. Произошло это давно... когда я была ещё… слишком глупа… в этом-то и вся беда!

 

Молчание.

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/растерянно/. Ну хорошо, хорошо… я, правда, с трудом могу пока ещё представить – какая именно она… эта беда?.. каких размеров?.. но всё равно… готов… абсолютно готов выслушать вас… и с пониманием отнестись ко всему, что услышу. С пониманием… и всепрощением! Хотя… как я догадываюсь, речь всё же будет  идти, видимо… о Светлане?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Да, Намик… о ней, о нашей, любимой доченьке. Хотя и не только о ней…

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/в недоумении/. Не только? А… о ком же ещё?

 

СВЕТЛАНА/быстро/. Мама… мне так тревожно сейчас! Погоди… не спеши! У меня такое ощущение… что где-то там… в небесах, порвётся сейчас тонкая… небесная нить.

Та самая… счастливая нить, что соединила нас с Дмитрием. И это будет так ужасно, мама! Это будет… невыносимо больно… Не представляю… как я смогу… пережить всё это? /Плачет/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/подходит, обнимает дочь/. Но и дальше об этом молчать… тоже нельзя, доченька… И ты права была, добиваясь от меня… всей правды о прошлом. Я должна… я обязана сказать тебе то, о чём молчала… столько лет. Да… мне хорошо знакомо имя названного тобою мужчины.

 

Потому что это имя… нет, не твоего отца… это имя моего… погибшего так внезапно… близкого друга! Без которого… на долгие годы… жизнь моя… /Не в силах говорить, опускается, рыдая, на диван/.

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/в порыве чувств, присев рядом/. Я прошу тебя, родная… Анжелочка… не терзай себя так… /Тоже вытирает платочком глаза/. Сейчас… сейчас мы во всём разберёмся… всё уточним… всё проясним… Главное – не спешить… быть осторожными… в проявлении своих чувств… в произнесённых словах… возможных поступках… Я где-то… смутно догадываюсь… конечно - что же могло… произойти тогда… в этом городе, в те… давние, времена. Но… /Встаёт, подходит к Светлане/.

 

Милая моя… хорошая девочка… мой светлый, невинный ангел! Поверь мне: что бы ни случилось в этом мире… как бы коварно ни соединила судьба несоединимое, всегда найдется тонкий… спасительный лучик во мгле. Всегда! И он… этот лучик… непременно подскажет тебе - где выход? Куда направиться… куда идти… и где искать тот… новый берег счастья, где можно будет вновь найти… тот, исчезнувший вдруг, образ… что манит тебя… неудержимо? И мы… все вместе… втроём - я, ты… и мама, мы вместе будем теперь искать этот… спасительный, этот волшебный лучик надежды…

 

Стоят, обнявшись, втроём. Плачут.

 

Картина восьмая

 

Входит Дмитрий. Он стоит в недоумении, наблюдая сцену массового плача.

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/увидев вошедшего, испуганно/. Ой… вы кто? /Поспешно вытирает слёзы/.

 

ДМИТРИЙ. Мужчина, как видите... Дмитрий меня зовут!

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/поражена /. Дмитрий?! А… как вы к нам… вошли? /Поднялась, подошла к Дмитрию/.

 

ДМИТРИЙ. Как входят все, нормальные, люди – через дверь. Открыв её предварительно ключом. /Показывает/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. А ключ у вас… откуда? /Берёт ключ у Дмитрия/.

 

СВЕТЛАНА/вытирая слёзы/. Успокойся, мама… это наш, запасной, ключ. Я дала его Дмитрию… сегодня утром.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Зачем?

 

СВЕТЛАНА. Чтобы он пришёл к нам… на обед. Что он и сделал.

 

ДМИТРИЙ/постепенно осваиваясь/. Я что-то… не совсем понимаю – что здесь, у вас, произошло? Ограбили кого? Убили? Почему вы все в слезах?

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/подходит к Дмитрию, вытирая слёзы/. Потому что человек рожден не только для того, чтобы радоваться этой жизни, но иногда и поплакать… от этой жизни! Проходите… не стойте у дверей! Давайте, будем знакомиться. Наум Ефимович, отец, по жизни, Светланы!

 

ДМИТРИЙ. Дмитрий! /Рукопожатие/. Но что это значит – "по

жизни"?

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ. Потому что по рождению, как мы здесь только что выяснили, отец у неё был… совсем другой!

 

ДМИТРИЙ/в недоумении/. Ничего не понимаю… Светлана? Что за комедию вы здесь разыграли? У меня не так много времени, между прочим... мне нужно будет вскоре вернуться в свой офис!

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ. А мне в свой офис – тем более! /Доверительно, Дмитрию/. У меня там… в конторе моей "Улюляй", десант из налоговой! Чёрные вороны! И все – голодные! Того и гляди – заклюют моих, честных, работников насмерть!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/придя уже в себя, властно. Ну… хватит держать человека в неведении! /Подходит к Дмитрию/. Рада познакомиться с вами, Дмитрий! /Представляется/. Анжела Степановна, мама Светланы! Такая же грешница в прошлом, как и ваша мама!

 

ДМИТРИЙ/в недоумении, осматривая всех/. Не понял… не понял я вас, господа! Вы что тут всё… разыгрываете? Театр, что ли

создали… на дому? Или цирк шапито?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Если бы… если бы шапито – можно было бы и посмеяться! Но здесь совсем другой сюжет, к сожалению. И в этом сюжете должен сейчас прозвучать монолог молодой… распутной особы. А в нём, в этом монологе, должно появиться имя… Намик, закрой, пожалуйста, ушки – тебе вредно это слышать! /Наум Ефимович покорно закрыл ладонями уши/ . Спасибо, дружок… добрая ты душа… /Помолчав/.

 

Так уж случилось, Дмитрий, так сошлись звёзды на небе, а, возможно, так захотела и сама богиня любви Афродита, но вы, как и моя дочь Светлана, появились на свет почти одновременно, в разных домах и в разных семьях. В одном доме – роскошном, богатом… старинном замке, появились вы, Дмитрий. В другом доме - скромно убранной комнате общежития, появилась Светлана.

 

У вас, естественно, был разные мамы. А вот по поводу того - чьи у вас были папы, до сих пор существует неопределённость во мнениях и ходит по городу много разных слухов и домыслов! /Подходит к мужу/. Намик… ты хорошо прижал свои ушки? /Наум Ефимович, не отнимая рук от ушей, активно кивает головой/. Вот и умничка! /

 

Погладила мужа рукой по голове/.

 

Так вот, Дмитрий: сейчас я, мать Светланы, признаюсь, наконец, в совершении двойного греха и заявляю со всей ответственностью… Намик, закрой в этом месте ещё и глазки! /Наум Ефимович послушно и крепко зажмурил глаза/. Спасибо, родной! Так вот, Дмитрий: я заявляю со всей своей, бесстыжей, ответственностью, что имела тайные встречи когда-то… давно, на заре своей, буйной, юности, одновременно с двумя, великолепными во всех смыслах… самцами, рыцарями ночных свиданий!

 

Один из них был… ваш, будущий отец, Дмитрий. Звали его… Павел Леднёв, холостяк, спортсмен, красавец и острослов. Словом, идеал любой, мещанской… и не только, блудницы! Другой… правда, совсем недолго, был… будущий отец Светланы, женатый… богатый весьма, человек, из бывших дворян. Которого вы, Дмитрий, возможно, знаете давно как погибшего на дуэли, второго мужчину… по имени Сергей.

 

Обо всём этом я и признаюсь вам, дети, с таким вот… подлым опозданием! Жаль, конечно, что нет среди нас вашей мамы, Дмитрий. Она объяснила бы вам, возможно, почему произошла вдруг тогда эта срочная смена ночных бойцов?

Хотя я… скажу вам, Дмитрий, со всей своей, мещанской, прямотой, что испытываю, по поводу этого, большие сомнения. Очень большие!

 

Я имею в виду: что вряд ли она… дворянская правнучка, появится когда-нибудь здесь, в моем, скромном, хотя и не лишённом уютности, шалаше по имени "совковый стандарт"… и скажет всю правду  о том, что было! Уж слишком тяжёлый груз лёг ей на душу… после того, что она сотворила. Намик… можешь открыть теперь свои ушки и глазки - я закончила свой монолог молодой… распутной особы, который тебе вредно было слышать!

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/открыв глаза и отведя ладони от ушей/. Я, Анжелочка, ни единого слова твоего о том, что у Светы отец был Сергей, а у Дмитрия – Павел, абсолютно не  слышал, можешь не сомневаться!

 

Все смеются.

 

ДМИТРИЙ/выдержав паузу/. Да… вот так вот… весело и непринуждённо, пришлось мне узнать истину, которая была известна, видимо, всем в этом городе, кроме меня. Спасибо, Анжела Степановна, за смелый поступок! За оригинальный, прямо скажем, способ открытия мне имени моего, настоящего, а не придуманного, отца и пикантных обстоятельств, в которых производился на свет… сей продукт!

/Указывает на себя/.

 

Но что выглядит уж совсем забавным, так это то, что продукт той давней, запретной, любви оказался, вопреки всему, довольно выносливым... стойким  к ударам судьбы, прилежным в обучении, и не подвёл… своих производителей! /Плачет, отойдя в сторону/.

 

Молчание.

 

СВЕТЛАНА. И мне… скажу тебе, мама, не совсем радостно было узнать от тебя, каким... легкомысленным, образом вы обе себя тогда вели? Но лучше уж такая правда, чем никакой! И слава богу, что не случилось то… самое жуткое, когда мы с Дмитрием... перед самой свадьбой… могли оказаться бы ... родственниками по крови. Я не совсем уверена, что после такого открытия не произошла бы... ещё одна, шекспировская, трагедия... в провинциальном городе Эн. /Подошла к Дмитрию, пытается его успокоить/.

 

Долгая, тяжёлая пауза.

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/стремясь разрядить обстановку/. Ничего,ничего, дети… самое страшное уже позади… как я понимаю… да. Ничего. Все в жизни проходит, пройдёт и это. Хотя в ней… толкучке нашей, бестолковой… скажу я вам, как в дремучем лесу… и заблудиться иногда можно!

 

Да что там в лесу? И в городе своём, родном, бывает… совсем не туда зарулишь, куда планировал! Я вот помню, в Одессе… в бытность свою, холостяцкую, отправился вечерком… на Дерибасовскую. Адресок у меня там… заветный был.

 

А утром просыпаюсь - и вижу: не Маня-то вовсе возле меня лежит, а… Глафира какая-то! И не 20 ей, а… все 50! Да ещё кривая вся, рябая… и без ноги! Так я с Дерибасовской… в одних трусах… так рванул, что Одесса-мама вся проснулась... от крика моего!

 

Хорошо... полицаи догнать успели... на мерсе своём, а то до сих пор бежал бы и орал... благим матом!

 

Не выдержав, все начинают прыскать со смеху. Затем смех переходит в хохот. И когда хохот достиг своего апогея, в комнату вбежал Б о р и с Ф о м и ч. Он в драной, изъеденной молью, кофте, на голове у него – красный колпак дурака.

 

Картина девятая

 

БОРИС ФОМИЧ/радостно размахивая руками/. Вот… вот он, я – вечный притворщик и балагур! Любитель немыслимых, дерзновенных эскапад и превращений! Не было… не было никакой аварии, дикого шофёра и девушки, попавшей под автомобиль! Это я… я всё придумал! А почему… почему я это сделал? Ха-ха-ха… вам трудно, конечно, это понять! Да потому что увидел, как светлый ангел, по имени Света, вошёл в этот мрачный, дворянский, склеп!

 

И я сыграл… блестяще сыграл роль сумасшедшего, чтобы вывести из тени времён эту, семейную, тайну! И вот… вот он - главный, счастливый, момент всей моей, горемычной, жизни: Света и Дмитрий, наконец-то, вместе! В кругу самых близких… самых дорогих для них, людей! Что, конечно же, обещает им счастье в будущем! А чтобы оно… это счастье, стало реальностью как можно скорее – с любовью прилагаю два моих, скромных, чека!

 

Опускается на одно колено и, вынув из кармана кофты чеки, с радостной улыбкой протягивает их Светлане и Дмитрию.

 

ДМИТРИЙ/подходит, поднимает Бориса Фомича/. Ты, как всегда, большой оригинал, папа! Я с детства привык уже к твоим, вечным, шуткам и эпатажам! Но, в данном случае всё же очень хочу понять /берет чеки, рассматривает/: где, папа, ты взял такие… немалые, прямо скажем, суммы? Ведь ты же всю жизнь только и знал, что ругался отчаянно, с утра до вечера… с моей, крутой, маманей? /Смеётся/.

 

БОРИС ФОМИЧ/солидно, с достоинством гения/. Я не ругался, Дима. Я спасал свою, поэтическую, вольность мыслей! А это – две большие разницы, как говорят в славном  городе Одессе! И, как ни странно, именно это и принесло, со временем, сей… /указывает на чеки/положительный результат! Каким образом? Объясню с большой охотой!

 

Меня, баламута-тамаду и актёришку на подхвате, всегда любили богатые люди! И платили… весьма немалые деньги, зовя на свои частые, пышные празднества! Вот я и решил возложить всё, что накопил за многие годы, на алтарь вспыхнувшей вдруг, небесной любви, узнав о ваших, голубята, столь серьёзных, семейных планах!

 

ДМИТРИЙ. Чудеса… да и только! Вот и не верь после этого… в Божий промысел!

 

Все смеются

 

Спасибо… от всей души, папа, за столь щедрый подарок! Но, думаю, правильней будет, если суммы эти… /возвращает чеки Борису Фомичу/ пойдут на сотворение другого, более нужного, сегодня, блага! А именно: создание светлого, просторного замка, где будут рождаться поэмы и оды… пусть не признанного, но дьявольски талантливого, скомороха от Бога, на радость всему человечеству!

 

Общий смех, аплодисменты.

 

БОРИС ФОМИЧ/решительно/. Нет- нет, уважаемый Дмитрий  Павлович… увольте! Никаких отклонений от утверждённого мною плана по созданию райского уголка! Я столько лет мечтал об этом волшебном, празднично убранном, зале и торжестве любви… в четыреста золотых коней…

 

Музыкальный звонок мобильного телефона.

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/взял айфон/. Да… я слушаю… Что?.. Когда?.. Какой кошмар... Хорошо, ждите… я сейчас буду!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/в тревоге/. Что там случилось, Намик? Что-то с работой?

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/в полной растерянности/. Это чёрные вороны… Документы изъяли… сейф опечатали… офис закрыли… меня объявили банкротом!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/схватилась за голову/. Ужас! Бандюги безбожные… что с народом творят… а! Как же мы теперь жить-то будем? Да и позор какой в городе… перед  самой свадьбой! /Стонет/.

 

БОРИС ФОМИЧ/вдруг властно, выйдя на авансцену/. Спокойно… спокойно, господа! Факир сделал ложный ход, факир ввёл народ в заблуждение! Я знаю чьих, подлых, рук это дело! Но теперь в игру вступаю я - весёлый человек и неунывающий гаер… Борис Прибытков! /Широкий, красочный поклон/. А там и посмотрим – чья возьмёт? И кто победит в этой, святой, борьбе за истинную любовь и торжество праздничного церемониала… в четыреста золотых коней!!! /Высоко, как знамя, поднимает над собою чеки/.

 

Картина десятая

 

Интерьер второй картины. Время дневное. В гостиной Елена Аркадьевна. Она сидит в кресле и читает книгу.

 

ДМИТРИЙ/вбегает, в крайнем возбуждении/. Что… что всё это значит… мама?

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/спокойно, отложив книгу/. Что случилось, сынок? Ты о чём? /Поднялась, подошла к Дмитрию/.

 

ДМИТРИЙ. Ты прекрасно знаешь – о чём? Это низко… подло… преступно, наконец, действовать таким вот способом!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/решительно/. Не смей, Дмитрий, разговаривать со мной в таком, ужасном, тоне! Я не могу понять: что случилось? И почему ты ворвался ко мне, будто за тобой гналась тысяча убийц? И ты случайно… в спешке, перепутал меня с ними! /Смеётся/.

 

ДМИТРИЙ. Мама… ради бога, прекрати это своё… мерзкое ехидство! У меня в следственных органах знакомых больше, чем дойных коров в твоей агрофирме. И узнать о том – кто именно решил вдруг разорить семью Светланы, мне не составило никакого труда!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Вот даже как? Молодец, сынок! Наконец-то... наконец-то я дождалась от тебя поступка не мальчика, но мужа! Ха-ха-ха... Ну-ка, давай, давай… расскажи мне, да поподробнее: как это… известная всему городу меценатка, да решила вдруг сотворить нечто уже не во благо кому-то, а во зло? Ха-ха-ха...

 

ДМИТРИЙ/со стоном/. Боже мой… мама, ты продолжаешь свое изуверство! Да видел я… видел твоё, подмётное, заявление обманутой якобы… и не однажды, клиентки! А уж твой-то почерк я могу узнать… среди тысячи других!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/властно/. Стоп! Довольно! В этом месте передохни сынок, успокойся… и внимательно выслушай меня. Только тогда у нас получится разговор… толковый и обстоятельный. В противном случае я просто откажу тебе в возможности общаться со мной… в ближайшее время.

 

Дмитрий молчит.

 

Ну… вот и хорошо. Ты с детства умел понимать меня, свою маму, сынок! А теперь слушай… слушай внимательно то, что я тебе скажу. /Через паузу/. Да… это сделала я! Это я дала им, убогим мещанам, понять – кто они в этом мире! Так было, так есть и так будет всегда!

 

Каждый должен знать своё, отведённое ему Богом и судьбой, место! Каждый! Иначе – беда! Беда для тех, кто посмел нарушить этот, извечный, закон проживания на Земле!

 

ДМИТРИЙ/в отчаянии/. Но как же так… мама? Как можешь ты вот так... безжалостно решать судьбы людей? Кто вообще дал тебе такое право – грубо, цинично разрушать чужие семьи?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. А это был тот случай, сынок, когда право не спрашивают, а утверждают. При помощи силы и денег. И почему бы мне, хотя бы разок, не воспользоваться им, если я вижу в твоем поведении явную непродуманность, поспешность действий!

 

ДМИТРИЙ. Что значит – непродуманность, мама? И в чем именно ты увидела эту поспешность? В том, что я вдруг... наконец-то, влюбился? Что встретил ту, единственную, о ком мечтал всю свою жизнь? С кем намерен создать прочную, счастливую семью?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Да, именно в этом я вижу твою... явную несерьезность поведения! А, видя это, я, как мать, не имею права равнодушно наблюдать, как мой сын легкомысленно, на моих глазах, губит свою судьбу. Как он, клюнув доверчиво на эту, искусно разыгранную перед ним, сценку цыганского обольщения, пытается теперь привести сюда, в мой дворец, эту… неизвестно откуда прибывшую… оборванку?

 

ДМИТРИЙ/в ужасе/. Мама… прекрати! Не смей! Как можешь ты говорить о моей любимой такими ужасными… низкими словами? Какое цыганское обольщение? Она ничего не разыгрывала, она просто шла по улице, никого и ничего не замечая! В чем же её вина? В чём? Она...чистая, святая, непорочная девушка!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/активно/. Вот… вот именно в этом твоё заблуждение и заключается, Дмитрий! Ха-ха-ха… святая… чистая и непорочная… хо-хо-хо… Да… пока! Пока, может быть, и не заслуживает! Согласна! Но потом… уже в ближайшем будущем? Ты подумал – что может быть уже на следующий день с тобой, сынок ты мой, ненаглядный, как она… эта актриса  драная, войдёт сюда, в наш дом, в качестве твоей жены?

 

ДМИТРИЙ/в отчаянии/. Какая актриса, мама? Прекрати выдумывать эти глупости! Она студентка! Студентка... понимаешь? Нашего колледжа! Будущий филолог! И что? Что может сделать этот... страшный зверь в образе чудной девушки, когда войдет вдруг сюда? Убьёт меня?… с балкона сбросит?.. отравит крысиным ядом ?.. Начнёт колоть ржавыми спицами по ночам? Что?!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/спокойно/. А вот что, сынок! В отличие от тебя, влюблённого без ума Ромео, я, трезвомыслящая женщина, успела хорошенько рассмотреть… предмет твоих, безумных, восторгов. Во время нашей... недавней встречи! И по всем, известным мне не понаслышке, признакам и приметам, могу тебе заявить: подсадная утка эта является… не кем иным, как дочерью моего, бывшего, мужа.

 

ДМИТРИЙ/нервно/. Ну вот – ещё и подсадная утка! Господи… что ты еще можешь придумать? И главное - зачем? Во имя чего? Да знаю я эту историю давнюю… мама! Знаю… что Света - внебрачная дочь твоего, первого мужа! Ну... и что? Что такого, ужасного, ты умудрилась увидеть в этом обычном факте - рождении человека? Остановись… не мучайся страхами! Ведь ты же видишь - счастье нашло уже нас! Само нашло… там, на центральной улице! Без чьей-либо помощи! И просит теперь… лишь об одном: твоего согласия … войти к нам в дом. Надолго  найти… навсегда! Дай же ему этот добрый знак, мама… пожалуйста! Не держи его так долго… за дверью.

 

Пауза.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Хорошо, сынок, я вижу… ты глух и нем ко всем моим доводам. Очень жаль! Не хотела я поднимать эту, давнюю, тему, да вижу... придётся. /Через паузу, быстро/. После внезапной гибели Сергея я нашла в доме дарственную, оформленную на его имя. Там дарителем... то есть отцом Сергея, была сделана следующая  оговорка: замок этот, как и прилегающие к нему угодья, могут быть переданы в прямое владение лишь потомственным наследникам древнего рода князей Мосальских! Потомственным – вот что здесь важно!

 

 Однако ни ты, ни я таковыми не являемся. А это значит: оснований жить законно в этом доме у нас с тобой нет никаких! Фамилия возлюбленной твоей тоже Радун, а не Мосальская. Пока - не Мосальская! Хотя, при большом желании, она легко может доказать свою принадлежность к этому, древнему, роду.

 

Поэтому я, как мать и человек с большим, юридическим опытом, считаю не лишним обратить твоё, особое, внимание на этот, возможный, факт. Зная о нём, ты сможешь в будущем, как глава семьи, если таковая всё же состоится, более уверенно вести дела… по защите своих, имущественных прав, не делая досадных ошибок.

 

Прежде я охраняла тебя от всего, не хотела посвящать в свои , хозяйственные и судебные тайны, но теперь признаюсь: уже много лет я веду тяжёлые войны с наследниками  по  линии  мужа. Но что может быть дальше, ни ты, ни я знать, конечно, не можем. Пришли новые времена, а с ними неизбежно могут прийти… новые законы.

 

ДМИТРИЙ/весело/Ну и чёрт с ним, с этим наследством, мама! Давай… забудем о нём! Навсегда! И не будем больше никогда вспоминать… об этих замках… землях… юридических спорах… злых коллекторах! А будем думать… о жизни! О нашей совместной, счастливой жизни! Полной любви и доверия друг к другу! У меня прекрасная профессия, мама, я - успешен! А это значит: уже в ближайшее время смогу сам приобрести себе жильё! Сам… понимаешь?

 

И будет это большой, красивый… трёхэтажный дворец… с золотыми башенками! Не хуже этой, древней лачужки… а, может быть, кое в чём и получше! А ты... ты живи здесь одна... сколько хочешь! В своё удовольствие! Если он, этот дворец, тебе так уж дорог! А случится вдруг что… ну, к примеру, объявится вновь какой-нибудь, древний, хозяин и потребует вернуть свое - не спорь с ним! Отдай все – и приходи жить к нам, в наш дом – место у нас для тебя всегда найдется! Лады?

 

Большая пауза.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/негромко, устало/. Ты жесток, Дмитрий… Ты совсем не хочешь понять меня, свою мать. Не хочешь услышать её… согреть её душу своей добротой, пониманием, ласковым взглядом и приятным ей словом. /Вздыхает/. Ну что ж, сынок... так тому и быть: ты выбил из моих рук... все мои козыри. Молодец! Как мужчина, ты ведешь себя вполне достойно! Я даже горжусь тобой… в какой-то степени! Может быть, потому и горжусь, что ты напоминаешь мне в эти минуты… своего отца. Он так же отчаянно дрался когда-то... за свой идеал любви…

 

Смахнула слезу. Подошла, поцеловала сына в щеку. Отходит к комоду, выдвигает из него шуфлядку, достаёт папку темного цвета. Возвращается.

 

Здесь, Дмитрий, все мои банковские договоры, счета и коды. А так же документы по наследству. /Показывает/. Узнав о твоих, свадебных, планах, я посчитала не лишним срочно переоформить всё это богатство… на тебя. Так что, в случае моего… внезапного исчезновения… да, да, сынок, ничто не вечно под луной, хозяином этого наследства – движимого и недвижимого - становишься уже ты.

 

Поступай с ним, как сочтешь нужным. Единственно, о чем хочу тебя попросить: на твои, мужские, плечи ложится теперь большая ответственность, как отца будущего семейства. Поэтому проявляй во всем нужную выдержку, продумывай тщательно каждый свой шаг. Но главное: не спеши! Время – твой лучший советчик: оно очень скоро покажет всю правду и защитит тебя, в случае чего…

 

ДМИТРИЙ/после паузы, в нерешительности/. Значит, мама… если я верно тебя понял, ты уже детально обдумала все свои действия, и согласна дать нам со Светланой... своё благословение?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Прошу тебя, сынок: не заставляй меня давать ответ на этот вопрос именно сейчас. Да… ты прав: я продумала все до мельчайших подробностей. И,  может быть, где-то внутри себя, чувствую даже свою вину перед тобой и твоей любимой... за свой поступок. Хотя нет, нет... говорю я это сейчас, скорее, ради приличия больше, чем искренне.

 

Поскольку втайне, затевая эту аферу, всё же надеялась, что мой, не совсем благовидный, поступок охладит вдруг твой, любовный пыл. Что, со временем, ты смог бы наконец, понять: наша, совместная жизнь с твоей русалкой, конечно же, невозможна. Что, видя её, я буду постоянно вспоминать далеко не лучшие мгновения из моей давней, оборвавшейся так нелепо, семейной жизни.

 

Однако этого, как я вижу, не случилось. Скорее, произошло даже нечто обратное: как никогда, ты полон сил и желания отстаивать свою, захватившую тебя всего, одиссею!

 

Поэтому… не буду больше перед тобой лукавить, сынок, и постараюсь, как и прежде, быть самой собою в эти… не столь частые теперь, минуты наших с тобой встреч! Постараюсь думать теперь только о тебе, твоём будущем, семейном счастье! Вот только… дай мне ещё... дня три, не более, чтобы всё, происходящее сегодня вокруг меня, окончательно отстоялось... улеглось, приняло в моём сознании надлежащий, законченный вид... и утвердилось там... уже навсегда!

 

Я мать, и мой долг продумывать все свои поступки и планы так, чтобы они приносили тебе, моему ребёнку, не вред, а пользу. На этом сегодня все, сынок. Я устала от нашей, непростой, беседы, она забрала у меня много сил. Три дня – и ты узнаешь про мой, материнский, вердикт.

 

Но прошу тебя: каким бы он ни был – ничему не удивляйся и не осуждай. Прими всё, как оно будет, с пониманием и мудростью взрослого мужчины. И постарайся увидеть в своей маме… живого человека, у которого есть душа, сердце, где до сих пор хранится память о давнем, горячо любимом ею, прошлом.

 

ДМИТРИЙ. Ты так растрогала меня, мама… своими… трепетными, словами. Мне трудно прийти в себя… Сейчас… подожди…/Вытирает платочком слёзы/. Как жаль, что мы редко… вот так, откровенно, беседовали с тобой… в прежние дни. /Обнимает маму/.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/отвечая на объятия, со вздохом /. Да, сынок, возможно… что-то было упущено, недосмотрено, потеряно навсегда… Сначала ты был маленький совсем, не всегда послушный, потом вдруг… сразу как-то, стал… таким большим и серьезным! /Смеётся/ Не успеешь тут… и сориентироваться порой - с какой стороны… подойти к тебе? что сказать?

 

/Отстранилась/. Но пойдём, пойдём, сынок, тебя ждёт работа! Я проведу тебя… и поцелую нежно, как в детстве… на прощанье. Пойдём!

 

Идут в прихожую.

 

Затемнение.

 

Картина одиннадцатая

 

Кабинет заместителя начальника следственного отдела города. В кресле, за столом, сидит мужчина. Это Зенцов Иван Феоктистович, на вид ему лет 50. Над ним, в позолоченной рамке, висит копия титульного листа главного документа России – Конституции.

Входит Борис Фомич. Он изменился до неузнаваемости. На нем дорогой, в белую полоску, темно-синий костюм, редкой красоты чёрные, модельные, лакированные туфли.  Он гладко выбрит, модно подстрижен, при бабочке. На пальцах рук у него красуются дорогие перстни, на запястье правой руки – платиновый, с изумрудами, браслет.

 

БОРИС ФОМИЧ/прикрыв за собою дверь/. Здравствуйте!

 

ЗЕНЦОВ. Добрый день, Борис Фомич! Проходите… присаживайтесь! /Поднялся/. Зенцов Иван Феоктистович, помощник начальника следственного отдела города по экономическим вопросам. /Рукопожатие. Опустился в кресло/. Я вас слушаю!

 

БОРИС ФОМИЧ/сев в кресло/. В каком смысле?

 

ЗЕНЦОВ/удивлён/. В прямом, Борис Фомич, в прямом! Вы жеупорно добивались срочной встречи со мной. Что вами двигало?

 

БОРИС ФОМИЧ. Мною? Мною двигало… чувство досады!

 

ЗЕНЦОВ/вновь удивлён/ Чувство досады? Это как понимать, Борис Фомич? Вы совершили… что-то нехорошее? /Смеётся/.

 

БОРИС ФОМИЧ. Нет, Иван Феоктистович! Всё наоборот: нехорошее совершили другие… а я хочу лишь её, эту неточность, исправить!

 

ЗЕНЦОВ. Исправить? Гм… Что именно?

 

БОРИС ФОМИЧ. Ошибку, допущенную в работе одного, уважаемого в городе, органа.

 

ЗЕНЦОВ. Вот как? Забавно… И что это за орган… если не секрет?

 

БОРИС ФОМИЧ. Нет, не секрет. Это ваш орган, Иван Феоктистович. Важный, государственный орган, призванный наводить порядок в сфере бизнеса, опираясь лишь на закон, ещё раз на закон и ни на что более, кроме закона!

 

ЗЕНЦОВ/через паузу/. Нарываетесь… Борис Фомич?

 

БОРИС ФОМИЧ. Нет, ищу истину. Надеюсь найти её здесь, в вашем кабинете.

 

Большая пауза.

 

ЗЕНЦОВ/сохраняя внешнее спокойствие/. Всё верно, Борис Фомич: это наша, святая, задача - защита бизнеса на основе закона! /Наклонился к собеседнику/. И нас призывает к этому не только высокая должность. Нас призывает к этому также и наша простая, человеческая сущность… неравнодушных к судьбе страны людей! / Выдержав паузу/. Вы меня поняли, Борис Фомич?

 

БОРИС ФОМИЧ. Понял, Иван Феоктистович! Особенно вашу мысль о простой, человеческой сущности!

 

ЗЕНЦОВ. И вы готовы излагать свои претензии спокойно, без лишних эмоций, по-деловому?

 

БОРИС ФОМИЧ. Готов, Иван Феоктистович! Для этого я и пришёл!

 

ЗЕНЦОВ. Тогда вернёмся к прежней, поднятой вами, теме. Так в чём же заключается наша ошибка, хотелось бы знать, Борис Фомич?

 

БОРИС ФОМИЧ. В том, Иван Феоктистович, что изначальное направление мысли, внушённое вам недавно заявлением… некой особы, относительно фирмы "Улюляй", было неверным.

 

ЗЕНЦОВ. Вот как? Интересно… Фирма "Улюляй, значит, является объектом вашего беспокойства… Ясно, ясно… /Пауза. Вдруг, с интересом осматривая собеседника/. А вы… кто такой, Борис Фомич?

 

БОРИС ФОМИЧ. В каком смысле, Иван Феоктистович?

 

ЗЕНЦОВ. В прямом,.. в прямом смысле, Борис Фомич! Кто вы: родственник хозяев фирмы?.. участник тайных, заморских, оффшор?.. пришелец из космоса? /Смеётся/.

 

БОРИС ФОМИЧ. Ни первое, ни второе.. и ни третье, к сожалению, Иван Феоктистович. Я просто… как и вы, неравнодушный человек!

 

ЗЕНЦОВ. Поздравляю! /Жмет руку Борису Фомичу/. Благородное, уважаемое мною, качество души. Редкое, между прочим, ныне. Музейное, можно сказать... /Задумался/. Вы с нею знакомы?

 

БОРИС ФОМИЧ/не понимая/. С кем?

 

ЗЕНЦОВ. С упомянутой вами… "некой" особой?

 

БОРИС ФОМИЧ. Более чем! Двадцать лет каторги… в качестве мужа, домработника и прилежной сиделки сына.

 

ЗЕНЦОВ. Многовато… И чем был вызван такой… долгий, домашний, деспотизм? Одним словом?

 

БОРИС ФОМИЧ. Ведьма! По рождению и по сути! Разрушила когда-то свой, собственный, рай. Затем превратила в сущий ад мою жизнь. Теперь принялась активно… уже за избранницу своего сына.

 

ЗЕНЦОВ. Каким образом?

 

БОРИС ФОМИЧ. Преступным, как видите… Фирма "Улюляй" – семейное дело  родителей этой девушки. Пусть небольшая, но стойкая, прибыль…

 

ЗЕНЦОВ. Согласен! Пользовался спросом товар. Сам даже приобрёл… этот забавный, ночной горшок! /Смеётся/. Нравится всем... особенно детям! /Пауза/. А причина неприязни? К подружке сына?

 

БОРИС ФОМИЧ. Их две.

 

ЗЕНЦОВ. Какие именно? Назовите?

 

БОРИС ФОМИЧ. Первая – и основная: боязнь остаться одной с химерами прошлого…

 

ЗЕНЦОВ. Я знаю эту, грустную, историю. Вторая причина?

 

БОРИС ФОМИЧ.  Тайное…  не   оправданное   ничем,   презрение  к 

миру людей.  Мизантропия,  дошедшая  до  самой своей… мерзкой,  отвратительной   крайности!

 

                           Пауза. 

 

ЗЕНЦОВ.  Судя  по  замку, в котором     живёт  эта  персона,   здесь  могут бродить…  старые дрожжи.

 

БОРИС ФОМИЧ. Видимо, да. Она из бывших, знатных дворян, как и погибший на дуэли муж.

 

ЗЕНЦОВ. Я знаю об этом! А девушка… из среды плебеев?

 

БОРИС ФОМИЧ. Вроде того… По крайней мере, графиня уже изначально заняла яростную, злобную позицию полного отторжения.

 

ЗЕНЦОВ. Да, согласен… тяжёлый случай! Недаром народ погонялом её таким наградил - Бестия! Времена идут, а прыть былая осталась… /С любопытством/. Они похожи?

 

БОРИС ФОМИЧ/не понимая/. Кто… с кем?

ЗЕНЦОВ. Ваш бывший друг… и Дмитрий?

 

БОРИС ФОМИЧ. Очень! Как две капли… /В растерянности/. А, собственно… откуда вам известно…

 

ЗЕНЦОВ/прерывает/.  Не будьте  наивны,  Борис Фомич,  я вырос в этом городе…  А спросил потому, что  считаю:  такое  сходство  сына  с потерянным  в юности  другом  вряд ли  позволит ей  быть когда-то другой.  Сладкая  слишком  память  он для неё.   Ради ежедневных  встреч с этой памятью  она   и  жила все эти годы.    И  вдруг потерять  её…  остаться  совсем одной… /Пауза/.

 

 Но мы отклонились от темы… Вы пришли ко мне слишком поздно, Борис Фомич, – вот в чём проблема! Служебное  расследование  по    фирме   "Улюляй"   подходит   уже   к  концу.  Не  сегодня -  завтра   будет  подписан   акт  проверки  фактов  заявителя.   Затем дело  направится   в   суд.  А там ещё и прокуратура может вставить свои, суровые, "пять копеек"... благодаря всё той же, "некой", особе!

 

Вот и думаю я, мозгую - как же выйти нам с вами из этой… крайне тревожной, ситуации? Где он, этот выход? В чём он? И может ли быть вообще? /Наклонился к собеседнику, тихо/. Что будем делать, Борис Фомич?

 

БОРИС ФОМИЧ/решительно/. Идти на приступ Бастилии, Иван Феоктистович! И сражаться! До победного конца!

 

ЗЕНЦОВ/качает головой/. Отчаянный вы человек, Борис Фомич… ей богу! Если не сказать – безрассудный! Как?!.. С кем и, главное, - с чем вы собрались брать этот… могучий форпост? У вас что… есть варианты?

 

БОРИС ФОМИЧ/уверенно/. Есть! Один! Но самый надёжный!

ЗЕНЦОВ/оживился/. Да что вы? Ну… тогда поделитесь! Какой именно?

БОРИС ФОМИЧ/ издалека/. Вся наша жизнь, как известно, игра,

Иван Феоктистович…

 

ЗЕНЦОВ/прерывает/. Без философии, Борис Фомич! Только – без философии! Она лишь запудрит нам мозги, уведет далеко от сути! Конкретней прошу… конкретней и ближе к делу! Учитывая при этом, что мы с вами здесь – не одни! /Кивок головы вверх/.

 

БОРИС ФОМИЧ/вскочил, в ярости/. Проклятое наследство! Что там, в королевских дворцах, что тут, в начальственных норах, везде видишь её - эту подлую… хищную тень несвободы!

 

ЗЕНЦОВ/поднялся, властно/. Борис Фомич… прекратите! Вы не на площади – это во-первых! /Приблизился к собеседнику/. А, во-вторых… мы же с вами здесь, только что, о чем-то договорились… не так ли?

 

БОРИС ФОМИЧ. Извините, Иван Феоктистович… не сдержался! Просто накопилось… вот здесь /указывает на грудь/ - терпения больше нет! /Уже спокойнее/. Но я продолжу… А поскольку дело по фирме " Улюляй", начатое там /кивок головы вверх/, - тоже игра, к ней можно, как и в любой, другой, игре, например – в футбол, применить известный уже давно, и вполне успешный, прием… контригры!

 

ЗЕНЦОВ/увлекаясь/. Так- так… продолжайте, Борис Фомич! Зарождается, мне кажется, довольно интересная мысль!

 

БОРИС ФОМИЧ. Вот я и хочу… в порядке эксперимента, предложить вашему, уважаемому, органу, Иван Феоктистович, именно такой план контригры. И он… этот неприступный форпост /жест вверх/, я в этом абсолютно уверен, не выдержит нашей с вами, могучей осады, и переведёт свою, затеянную внезапно, игру в другое, спасительное для фирмы "Улюляй", русло!

 

ЗЕНЦОВ/азартно/. Вполне… вполне приемлемый, как мне кажется, план спасения! Не совсем обычный, правда, слегка нагловатый даже, но вполне действенный и живой! Ну что ж… давайте попробуем! Но тут главное – определиться вначале: на какой именно основе он, этот смелый план контрнаступления, будет строиться? /Понизив тон, доверительно/. Для этого, Борис Фомич, нам с вами нужно будет сейчас перейти из сферы неопределённой условности в сферу реальной конкретности. Вы… готовы к этому?

 

БОРИС ФОМИЧ. Как Македонский перед походом на Фивы! Мой менеджмент побед, который я применяю... в исключительных случаях жизни, позволит мне, Иван Феоктистович, легко совершить этот несложный, метафизический, переход. И чудо превращения земного примата в могучую, астральную, сущность произойдёт прямо сейчас! У вас на глазах!

 

/Присел к столу, выдернул из стопки в канцелярском приборе листок бумаги и что-то пишет ручкой/. Прошу! /Развернув, подвигает листок собеседнику, уже вернувшемуся в кресло/.

 

ЗЕНЦОВ/с округлившимися от неожиданности глазами/. Весьма… весьма ощутимая вышла конкретность, Борис Фомич! И ваша…. астральная сущность… должен признать, весьма и весьма… /Жест с поднятым вверх, большим пальцем. Затем, развернув листок на 180 градусов, возвращает его собеседнику/. Но и это ещё – не всё, дорогой мой романтик... искатель истины!

 

Фанфары победы не прозвучат до тех пор, пока мы с вами не пройдем ещё один, самый важный, этап на пути к спасению тонущего корабля. А именно: теперь вот эту, нарисованную вами… симпатичную конкретность /указывает на листок/ нужно будет срочно перевести… при вашем, безусловно, добровольном желании, во вполне ощутимую… земную реальность!

 

БОРИС  ФОМИЧ.  Я  абсолютно  готов  и к этому,   последнему,   броску  в прекрасную  неизвестность,    Иван  Феоктистович!

 

ЗЕНЦОВ. Довольно… довольно патетики, Борис Фомич! Успокойтесь… прошу вас! Не то здесь место, где подобное может звучать… без ненужных для дела последствий! /Понизив голос/. Там… на выходе, вас будет ждать наш человек. С ним и продолжите процесс доведения начатой вами контригры… до финальной стадии. Надеюсь, она будет иметь… весьма приятный для вас оттенок! /Поднялся/. Всего вам доброго, Борис Фомич! Спасибо за понимание!

 

БОРИС ФОМИЧ /поднялся/. До свидания, Иван Феоктистович! И  вам спасибо… за доброе участие... 

 

 Борис Фомич идет к выходу. Иван Феоктистович осеняет дверь, скрывшую ушедшего, крестным знамением.

 

Затемнение.

Картина двенадцатая

 

Интерьер картины четвёртой. В комнате Анжела Степановна, Наум Ефимович, Светлана, Дмитрий. Время дневное. Все крайне возбуждены.

 

СВЕТЛАНА/с нетерпением/. Ну где же… где он? Ведь пора уже

быть? Тем более, взял такси!

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/строго/. Не суетись, Света… Сядь, успокойся! Беготнёй дело не ускоришь!

 

ДМИТРИЙ. Напряжение, тем не менее, как перед стартом космического корабля! Сидишь, отсчитываешь секунды, пока не услышишь команду – "Пуск"! А там… взлетит- не взлетит – кто его знает?

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ. Я бы даже сравнил это состояние тревожное… с большой тучей на небе. Прольётся из неё благодатный дождь - всё вмиг оживет! Заколосится пшеница в полях, клубничка аппетитная всюду появится, огурчик зелёный на грядках – тут, как тут, выскочит: берите, мол, меня и кушайте на здоровье, люди добрые! Яблочки в садах нальются соком – большие… румяные! А не прольётся…

 

Звонок в прихожей. Все бросились туда, Светлана поспешно открывает дверь. Входит, не спеша и важно, Борис Фомич. Реакция крайнего удивления при виде изменившегося до неузнаваемости пришельца, перешедшая затем в процесс пристального рассматривания, с "охами" и "ахами", элитного "прикида". А так же золотых перстней на пальцах рук, сверкающего изумрудами, платинового браслета на правом запястье, и крутой, модельной, обуви.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/опомнившись/. Ну… да что же это мы… в прихожей человека держим... а? Как будто места другого нет! Айда быстренько - в гостиную! Ну-ка, ну-ка… живей!

 

Все, подгоняемые энергичной хозяйкой, стремительно сменили место дислокации. Борис Фомич по-прежнему остаётся в центре внимания. Он молчит, многозначительно поглядывая на всех с видом владельца большой, небывалой по значимости, тайны.

 

СВЕТЛАНА/не выдержав/. Ну… Борис Фомич… ну как там… в коридорах тех? Не мучьте нас… пожалуйста! Получилось у вас всё, как задумали… или нет?

 

ДМИТРИЙ/положив руку на плечо Бориса Фомича/. Пора… пора снизить, папа, неимоверно подскочивший градус мещанского любопытства! Ты же видишь – народ просто извёлся в неведении!

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ. У меня, между прочим, последние нервы в организме, испорченном на работе, уже на исходе! Ещё пару минут - и будет вынос тела! /Сложил молитвенно руки /. Казните, Борис Фомич, или милуйте – но только не молчите!

 

БОРИС ФОМИЧ/не спеша/. Я вот слушаю ваши упрёки, господа хорошие, а сам думаю: пришёл человек после боя... не с кем-нибудь, а с самим, можно смело сказать, Голиафом! А где фанфары... черт побери? Где вопли потрясённой толпы и чепчики в небе? И думает ли кто-нибудь вообще поздравить меня… с полной и безоговорочной победой всемирного добра над коварным, местечковым, злом?

 

Все мгновенно оживают, бросаются к спасателю, жмут с благодарностью ему руку. Тем временем, преображённый Борис Фомич вынимает из кармана пиджака вчетверо сложенный лист бумаги, не спеша разворачивает его.

 

И это - не голословное утверждение, господа! Вот та самая /показывает лист присутствующим/, последняя бумажка: фирма "Улюляй"- восстановлена! Претензий - никаких!  Приходи… заводи свои, производственные, механизмы - и вновь штампуй для буржуев эксклюзивный, дефицитный... уникальный по своей красоте, ночной горшок! Дата, подпись, печать – всё, как у людей!

 

/Торжественно вручает завоёванный в боях с чиновниками документ Науму Ефимовичу/.

 

НАУМ ЕФИМОВИЧ/оглянув содержимое, растроганно/. Я думал… когда жил в Одессе-маме, что самый умный в мире человек – это я, Миша Рубинчик, он же Наум, он же Намик Рубинштейн. Теперь я думаю… и не без серьёзных на то оснований, что самый умный и храбрый в мире мужчина – это мой, новый, друг Борис Фомич Прибытков! /Плачет, обнимая спасителя/.

 

Значит, есть кому защитить в этих, суровых, краях… маленького человека, есть кому подать ему руку помощи... в случае глобальной беды! Спасибо, родной… ты спас нашу кормилицу, нашу, семейную, честь, и нашу свадьбу… в четыреста золотых коней! /Смахнул платочком слезы радости/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Браво герою! /Открывает "Шампанское", разливает по бокалам/. Ура!

 

ВСЕ. Ура-а-а… ура-а-а...

Выпивают, дружно аплодируют, выражают горячую признательность победителю.

 

Картина тринадцатая

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/активно/. Ну... а теперь, чтобы не расхолаживать наш, боевой, дух, давайте-ка, ребятки дорогие, сядем тесным кружком, и обсудим вопрос… вашей, скорой, свадьбы! Если, конечно же… не передумали мы ещё… /смотрит на влюблённых/после всех этих… нехороших событий и пакостных, прямо скажем, дел? /Смеётся/.

 

СВЕТЛАНА/с укоризной/. Мама… ну как тебе не стыдно… так глупо шутить? Да ещё при Диме?

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/продолжая в том же, игривом, тоне/. А что?.. А вдруг?.. А… Дмитрий Сергеевич? Разве не было повода у вас… первого красавца в городе, дать задний ход… после всех этих… чёртовых, неурядиц?

 

ДМИТРИЙ. Не было, Анжела Степановна, успокойтесь. И не будет. Никогда! Это не тот случай, когда приказ сердца можно спокойно вынуть из папки с досье и положить на полочку… про запас. Но… я всё же считаю: на свадьбе нашей… в четыреста золотых коней, должна присутствовать, не смотря ни на что, и моя, горячо любимая мною, мама…

 

Звонок домашнего телефона.

 

СВЕТЛАНА/берёт трубку/. Да… Добрый день… Вы кто?.. Да, Светлана, дочь Анжелы Степановны. А в чём дело?.. Да, есть… Зачем?.. Какая новость? О чём?.. / Короткие гудки. Положила трубку/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/в тревоге/. Кто это… Света?

 

СВЕТЛАНА/пожав плечами/. Мужчина какой-то… Он не

назвался.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. И что он сказал?

 

СВЕТЛАНА. Просил взять газету "Вести города". И прочесть… на последней странице… в колонке "События".

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА. Зачем? Что за странная просьба? //Выдвигает из-под крышки стола шуфлядку, достает оттуда газету небольшого формата, разворачивает/. Ну вот… нашла. /Читает. Вдруг с яростью швыряет газету на стол. Молчит/.

 

ДМИТРИЙ/не дождавшись, в большом беспокойстве/. Ну и что… что там написано… Анжела Степановна?

 

Молчание.

 

СВЕТЛАНА. Я сейчас посмотрю, Дима… /Берёт со стола газету, разворачивает/.

 

АНЖЕЛА СТЕПАНОВНА/останавливает жестом дочь/. Можешь не смотреть, Света… /Дмитрию/. Вашей мамы, Дима, на свадьбе не будет. Ваша мама, Дима… ушла в монастырь. "На вечное услужение  Богу"… так там, в газете этой, написано.

 

Дмитрий какое-то время стоит в оцепенении. Затем медленно идет к образам. Опускается перед ними на колени.

 

ДМИТРИЙ/в полном отчаянии/. Господи… как же так? За что… за что так жестоко караешь ты нас… детей своих, невинных? За что… за что?! /Рыдает/.

 

Анжела Степановна продолжает стоять с неподвижным, каменным лицом. Светлана, сложив руки на груди, беззвучно шепчет слова молитвы. Наум Ефимович находится в   полной растерянности, не зная, что предпринять?

 

БОРИС ФОМИЧ/отойдя в сторону, негромко/. Не пожалела детей… Своё доказать решила… ведьма!

 

Полумрак, мерцание.

 

Дальний перезвон церковных колоколов. Свет постепенно гаснет.

 

Картина четырнадцатая

 

Двор монастыря. Время дневное. Вдали видны трое послушниц: они в длинных, чёрных рясах, их лица прикрыты капюшонами. Рядом с ними Д м и т р и й. Они о чем-то тихо беседуют. Затем Дмитрий отходит от послушниц и стоит в ожидании. Открываются дверь монастыря, из которой выходит Е л е н а А р к а д ь е в н а. Она тоже в длинной, чёрной рясе, лицо её обрамлено со всех сторон чёрным платком.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/подойдя к Дмитрию/. Здравствуй, сынок!

 

ДМИТРИЙ. Здравствуй, мама!

 

Объятия.

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Рада видеть тебя, сынок!

ДМИТРИЙ. Я тебя - тоже! Зачем ты это сделала?

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Это сделала не я, сынок!

ДМИТРИЙ. Не ты?.. А кто?

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Моя совесть! Я устала с ней бороться!

 

ДМИТРИЙ. И ты думаешь, что здесь она тебя отпустит?

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. По крайней мере, не будет такой жестокой!

ДМИТРИЙ. Но ты же знаешь, что это миф, мама! И никто, никогда не очистит твою душу, если ты…

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Продолжай!

 

ДМИТРИЙ. … если ты не увидишь возможность искупления грехов совсем в другом!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. В том, другом, мне больше места нет, Дмитрий! И уже давно! Истёк срок моих, земных, радостей, настал срок ежедневных молений и постов! И долгих… бесконечных просьб о прощении! И я подчинилась этому грозному, указующему персту Создателя! /Крестится/.

 

ДМИТРИЙ. Но это же паранойя, мама! Глупый… смешной самообман…

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/резко выкинув перед собою руку/. Не смей так говорить, сынок! /Оглядывается в испуге/. Тем более - здесь, в этом, святом, месте! Иначе… ты можешь  сделать такую же, роковую, ошибку, как и я когда-то!

 

ДМИТРИЙ. Я уже сделал её, не убедив тебя отказаться от этого… наивного бегства... от самой себя!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Это не бегство, Дмитрий! Это… освобождение!

 

ДМИТРИЙ. Освобождение?!.. От чего?!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Понять это может лишь тот, кто прошёл путь ошибок, страданий и безвозвратных потерь. Но тебе не нужно этого знать! И это - не твой путь! Память мстит тем, кто засоряет её греховными мыслями и страстями мирскими, затемняющими разум - а я не хочу этого! Ты – мой сын, моя любовь… Ты моё всё, чем я живу! Поэтому думай сейчас о другом. О том, что вошло уже о глубоко твою душу, мысли и сердце. А я, в своих молитвах, буду всегда с вами… и вашими надеждами на семейный уют и покой.

 

ДМИТРИЙ. Но разве может быть так, мама? Разве может быть… покой и уют там, где не будет тебя – самого родного, самого близкого мне человека?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Может! И моё упорное отторжение чуждой мне атмосферы не должно стать препятствием к твоему счастью, сынок! Я заберу всё то, прошлое, с собой… в свою келью. И надёжно схороню его там. Навсегда! Дети не должны страдать от грехов своих родителей… /Крестится/.

 

Долгая пауза.

 

ДМИТРИЙ. Надеюсь, мама… ты не откажешь мне… перед  прощанием… в одной просьбе?

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА. Смотря в какой, сынок?

 

ДМИТРИЙ. Я очень хотел бы видеть тебя иногда… в будущем! Хотя бы вот так… ненадолго… во дворе монастыря!

 

ЕЛЕНА АРКАДЬЕВНА/торопливо, постоянно оглядываясь/. Нет, нет, сынок… такой возможности уже не будет! Меня ждёт Великий постриг, новое имя и переход в сан мантийных монахинь! А это надо заслужить: неустанными молитвами, праведным, тяжким трудом и беспрекословным послушанием в течение многих лет!

Войдя сюда, в монастырь, я принесла себя в жертву Богу!

 

И теперь принадлежу только ему! Мне есть о чём поговорить с ним. И с теми, чьи образы продолжают жить в моей душе, перед кем я чувствую свою неизбывную, пожизненную, вину. /Сбавив тон, быстро/. Когда выпадет свободная минутка – позвоню тебе! Чтобы убедиться: все планы твои на счастье сбылись! Что твоя, мирская, жизнь наполнена любовью, успешной работой и святой заботой о детях!

 

Храни тебя Бог, сынок, и твою, будущую, семью. И прости, что покинула вас навсегда. Люблю тебя ещё больше, чем прежде. Ты навсегда останешься в сердце моём, как светлый, ласковый ангел, слетевший с небес, чтобы греть мою, одинокую, душу. Мир нашему дому, который я, как и ты, так любила когда-то! Мир и согласие между всеми вами… Аминь!

 

Е л е н а А р к а д ь е в н а осеняет Дмитрия крестным знамением, целует его в щеку. Уходит. Двое из трёх послушниц, стоявших поодаль, откидывают капюшон. Это С в е т л а н а и Б о р и с Ф о м и ч. Они снимают с себя рясы, передают их третьей послушнице и подходят к Дмитрию. Обнявшись, они  молча смотрят вслед ушедшей.

 

Три медленных, протяжных удара церковного колокола, извещающего начало вечернего благовеста. Третья послушница подходит и знаками даёт понять пришедшим, что время, отведённое для встречи, истекло. Дмитрий, Светлана и Борис Фомич покидают монастырский двор.

 

 Послушница, приняв от мужчин подношение, закрывает за ними тяжёлую дверь, проворачивает в замке ключ, с шумом задвигает засовы. Скрывается за дверью монастыря.

 

Тишина. Лишь изредка доносит ветер обрывки молитв монахинь:

 

Царю Небесный, Утешителю, Дух истины… очисти нас от всякой скверны… спаси, Благой, наши души…

Помилуй нас, Господи, помилуй нас… Тебе приносим, как Владыке: "Помилуй нас!"…

…ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь…

 

Голоса постепенно стихают, превращаясь в неразборчивый, еле слышный, шёпот. И уступают, наконец, место спустившимся уже над городом сумеркам.

 

ГОЛОС Е Л Е Н Ы А Р К А Д Ь Е В Н Ы:

 

Живя в плену минувших дней,

Прошу, молю о снисхождении...

Но с каждым годом всё сильней

К заветным образам стремление!

О, прошлое, прости! Поверь –

В борьбе с тобой теряю силы...

И не могу захлопнуть дверь

К тому, что было, было, было…

 

Тихий, дальний перезвон церковных колоколов, извещающий о конце молебна. Перезвон постепенно стихает.

Затемнение.

Конец пьесы.

 

11.12.2019

Марро/Безрук/ Валерий Романович

Моб: +38067 9006390

/Wiber, WhatsApp/

Cайт: lekin.jimdo.com

 

Рецензии

 

Валерий, снимаю шляпу перед настоящим автором!

 

Прочитав Ваши произведения, я была до глубины души восхищена Вашим талантом. Если бы я могла так умело облекать мысли в форму, я бы гордилась собой!

 

Валерий, в канун самого чудесного праздника хочу поделиться с Вами открытием 2019 года — платформой «Поэзия» для публикации стихов и прозы. Пусть количество Ваших читателей приумножится в Новом Году, а творческие успехи превзойдут все Ваши ожидания!

 

Лариса Гавриловна Пономарёва   01.01.2020 21:33   •   

 

+ добавить замечания

 

Спасибо, Лариса, за Вашу высокую оценку моих талантов и приглашение к сотрудничеству!! Поздравляю Вас с Новым, 2020 годом и желаю удач в добром деле!

 

Валерий Марро   01.01.2020 21:42

 

+ добавить замечания

 

 Валерий Романович, доброго Вам начала дня! В самом начале пьесы, Елену Аркадьевну я восприняла как любящею, интересующеюся делами и личной жизнью взрослого сына. Дмитрий двадцати трёх лет, взрослый, уверенный в себе, успешный руководитель, вдруг стал возвращаться поздно с работы с приятным запахом женских духов. Конечно,  у Елены Аркадьевны появился интерес  - с кем встречается её сын? Кто смог посягнуть на её собственность? Кто эта молодая дама и  что она представляет из себя? 

 

Елена Аркадьевна понимала одно: что скоро может так статься  так, что сын женится и будет меньше уделять ей внимания. (Мамы сынов, конечно не все, относятся к их избранницам, к будущим своим невесткам с огромной ревностью. У  этих мам складывается мнение, что невестки не так будут заботиться, любить их сыновей. Это моё мнение.) И вот тут, когда Елена Аркадьевна навела все справки об избраннице сына, с этого момента и появилось напряжение и оно чем дальше, тем больше нарастает и уже не отпускает до самого финала. 

 

Елена Аркадьевна после мучительных раздумий всё таки решается пригласить Светлану на разговор, который даётся ей не легко. Во время разговора всплывает тайна которая хранилась за семью печатями на протяжении многих лет. Светлане трудно, что либо понять и тут, чтобы хоть как то разрядить обстановку появляется такой как бы балагур, папа Димы. Дальше на Светлану обрушивается признание её мамы, Анжелы Степановны.

 

 В какой-то момент у меня возникло подозрение, что Дмитрий и Светлана могут оказаться братом и сестрой по папе. Но я старалась гнать эту догадку прочь, потому как мне очень хотелось, чтоб молодые были счастливы вместе! Имена папы Дмитрия и Светланы я не запомнила -  они мне показались нужными, но не главными персонажами в пьесе. Пьесу читала с интересом и бросить не дочитав до конца, такой мысли у меня не возникало. 

 

Елена Аркадьевна действительно очень любящая мама, а совсем не ведьма,  как пытался представить нам её муж. Она поняла, что не сможет из-за своего прошлого принять и полюбить Светлану, как будущею жену Дмитрия и, что бы не разрушить счастье своего сына,  решается уйти в монастырь, где обещает начинать свою молитву с их имён. И в завершении пьесы звучит колокольный звон,  который  как бы закрывает ящик "Пандоры", открытый матерями влюблённых.  И этим самым расставляет все точки над "і". 

 

Валерий Романович, вы спрашиваете -  представляла ли я себя во время чтения в театре? Да, представляла,  и почему то в пятом ряду, с правой стороны, ближе к центру. Даже, в некоторых моментах, была на самой сцене. Мне хотелось оградить влюблённых от этого, давнего, противостояния двух, не закончивших свой спор,  соперниц. Вы спрашиваете, верила ли я всему, что происходило? Слоняюсь больше к тому, что да, верила, потому что -  это опять же моё мнение,  в нашей жизни случайностей не бывает. 

 

 Всё закономерно и всё предопределено Всевышним! И всё тайное обязательно становится явным! Валерий Романович, вы меня извините,  пожалуйста, может я не так смогла объяснить понимание Вашей пьесы, но она мне действительно понравилась. И ещё я с удовольствием посмотрела бы постановку в театре. Вам я говорю огромное спасибо и желаю, от всей души, чтобы сбылась Ваша мечта и исполнилось всё самое доброе и заветное! Здоровья, радости, голубого небушка, тёплого солнышка и огромного счастья Вам и всем кто дорог Вашему сердечку!

 

 С теплом и благодарностью за Ваш труд, Таня.

 

Татьяна Краснощекова Сердюкова 18.09.2017 11:25 

 

 + добавить замечания

 

Спасибо, Таня, за столь объёмный отзыв после прочтения моего труда! Это вдохновляет меня, придает новые силы для в непростом деле - создании историй жизни людей, которые могут волновать души людей, как взволновала Вашу душу эта, сложная, история взаимоотношений двух, бывших подруг, отразившаяся  и на судьбе полюбивших друг друга детей! Желаю Вам так же здоровья, радости и исполнения всех Ваших, заветных желаний!

 

Валерий Марро   24.03.2020 12:36   Заявить о нарушении / Удалить

 

Пьеса пока не поставлена. Но я надеюсь, что всё же раздастся вскоре звонок с предложением...

 

Валерий Марро   24.03.2020 12:38